— Не гони, все будет хорошо. Я уверен в тебе.
Решив, что мы закончили и все вопросы решены, брат направился к выходу, но потом остановился и как-то странно посмотрел на меня.
— Слушай, —хитро прищурился. — А давай я тебя с одним парнем познакомлю? Точнее, с мужчиной. М?
— Для чего? — я растерялась.
— Что значит, для чего? Ну, ты как маленькая. Познакомитесь, пообщаетесь. Грустить перестанешь, — брат загадочно смотрел на меня, а я не понимала, почему он мгновением раннее, орал, а теперь воодушевленно нес про какое-то знакомство, которое мне будет полезно. — Он постарше тебя, с характером, но зато рядом с ним ты сможешь перемещаться без телохранителей. И я думаю, ты ему понравишься. А встречу я вам организую на днях. По рукам?
— Я не готова к новым отношениям, но тебя же это не волнует, правда?
— Не считай меня монстром. Не понравится, никто тебя принуждать не будет, но я очень хочу, чтобы вы познакомились. Он, кстати, твой тезка, — перед тем, как выйти, он добавил. — Спускайся вниз, я хочу поужинать всей семьей.
На выходе мне встретился Темир. Мой верный бульдожа уже был на посту.
— Мы с вами не подружимся, — тихонько произнесла, показывая еще раз, что не рада его присутствию.
— Предлагаю сразу перейти на «ты», — ухмыльнулся он, напомнив своей наглостью Алекса.
21
— Не, ты прикинь? Как он вообще до такого додумался? Моя, значит, убираться начинает… Поднимает ковер, а там, на линолеуме — пепелище. Костер он младшей решил показать, как выглядит. На девятом-то этаже! Как мы вообще не угорели?!
— История, когда моя дочь гвоздями прибила весь линолеум по площади пола уже не кажется мне такой прискорбной…
Пацаны делились своим родительским опытом, пока мы ждали обед в кафешке. У нас существовало правило, которому мы неизменно следовали: во время обеда никаких разговоров о работе. Такую традицию ввёл я. Когда полдня занимаешься всяким дерьмом, готов говорить о чем угодно, только не о том, что тянет тебя на дно, цементируя постамент в адовом котле.
Поэтому Виталик с Костяном использовали возможность поболтать на полную после знойного утра.
— Мы тут детишек обсуждаем, а Вестник на нас, как на идиотов смотрит, — усмехнулся Виталя и толкнул Костю в бок. — Посмотри на него: ему нас не понять. Холостой, бездетный. Свабодны -ый, — протянул с долей зависти.
— Да, он всех своих детей бабам скармливает только, — поддакнул второй.
— Или бабе. Последнее время одна зачастила. Никак остепениться решил.
— Хорош трепаться, хуже баб, — цыкнул на них. — Завидуйте молча моей свободе и независимости.
— Детишки — это счастье, как ты не понимаешь, — голосом бабули закурлыкал Виталик и резко замолчал, уставившись за меня, после закивал, предлагая обернуться.
Ощутив на себе пристальный взгляд, я не спеша развернулся.
Надо же, картина маслом: Шура Козлова. Обиженная и наполненная несбывшимися мечтами художница встретила подлеца, который ее трахнул и не позвонил.
Я не планировал с ней встречаться. Месяц назад попрощавшись, сразу же удалил ее номер из телефонной книги, так ни разу не позвонив. А зачем? Девочке была нужна любовь, как в лырных романах, отношения, где он бросает на нее восхищенные взгляды, а она томно вздыхает, принимая букеты цветов. А я что? Мой образ жизни не предполагал нормальные отношения, семью, детей. Цветы, театры и прочая канитель остались в прошлом. Я честно пробовал, но какая нормальная девчонка примет убийцу? За моими плечами море крови, души тех, кого я унес, пожизненный срок и тяжелое бремя — договор, который я должен соблюсти. Для такой как Шура, у меня найдётся место только в постели, а ей непременно захочется большего — меня целиком. А целиком я нужен себе сам. Героем ее романа мне точно не стать. Разве только могу предложить место в драме или криминальном триллере, где нам отведены главные роли и моя, отнюдь не положительная.
Встречаться я не планировал, но в то же время знал, что после случившегося в этом городе нам слишком мало места, чтобы ходить по разным улицам. Сила притяжения превалировала над желанием никогда не встречаться, а истинные мысли по закону визуализации всегда вырывались в реальность. Встреча была неизбежной, хоть я отсекал мысли о ней.
Месяц я выбивал девчонку из головы и вполне успешно, как мне казалось до сегодняшнего дня. Пока не обернулся и не поплыл от ее огромных и обиженных глаз, я весьма успешно врал, что мне плевать. Сука, не плевать же. На этот запретный плод грех не пускать слюни, не жаждать его. Его хотелось портить или очищаться самому. Да похер, как это называется. Факт остается фактом — рядом с ней меня вело и прежний контроль угрожал порвать рывковую цепочку и спустить зверя.