Когда он взял мою маленькую ладошку в огромную свою, едва ли не потеряла равновесие, обжигаясь от его касания. Рядом с ним меня штормило и как бы я не пыталась убедить себя в том, что не переживала, организм демонстрировал обратное.
Мы направились к выходу. Где-то рядом шел Темир. Брат не обманул. Своего телохранителя я не замечала. Он перемещался бесшумно, вел себя ненавязчиво, но все равно мне не нравился. За месяц я впервые вышла из дома, потому что устала торчать в четырех стенах и за все это время перекинулась с Темиром парой фраз. Иногда мы обсуждали с Алексой, как от него избавиться, но толкового варианта придумать не смогли.
— Ты мне сообщишь, когда найдешь что-то? — спросила, когда мы вышли на улицу. Тихая обстановка кафе сменилась суетой центра. Все куда-то спешили, обгоняли друг друга, ругались из-за парковочных мест и торопились жить. Для меня время замерло и я старательно нажимала кнопку паузы, чтобы только продлить еще на миг присутствие с Алексом, с которым стало происходить что-то странное.
Он напрягся. Встал, как вкопанный, возле входа и внимательно сканировал обстановку. Всматривался в каждого, кого видел, будто котого потерял. Я попыталась оглядеться, но ничего странного не заметила. Улица, как улица, но Алекса что-то беспокоило.
— Работай, за что тебе деньги платят! — Вдруг рыкнул он на Темира и я почувствовала боль в плече, после чего упала на плитку, которой было вымощено крыльцо и ощутила, как сверху меня придавило что-то тяжелое. Послышались крики, звон стекла, визги покрышек и звуки, которые я слышала тогда в поле. Кто-то стрелял. Выстрелы — это последнее, что я помнила, перед тем, как сознание покинуло меня.
23
Меня привел в чувство противный запах нашатыря при соседстве тошноты. Еще плечо ныло так, словно из него кто-то пытался вырвать плечевую кость, но это меня волновало не так сильно, как остатки непереваренного завтрака с чаем, которые срочно просились на свободу. Вскочив, я попала в объятия Алекса, заметила в его руках ватный диск и, извинившись, побежала в дамскую комнату. Мы находились в кафе и мне безумно повезло, что тропинку в туалет я немного раннее уже успела протоптать.
Когда я закончила мучить желудок и вышла из кабинки, увидела возле раковины Алекса. Он хмуро смотрел на меня, скрестив руки на груди.
— Извини, ты не должен меня видеть в таком виде, — промямлила я, подойдя к соседней раковине.
Когда включила воду, Алекс подошел сзади и приспустил одну лямку платья. Я замерла, не зная, как реагировать, пока он внимательно изучал мое плечо.
— У тебя очень нежная кожа или я переборщил, когда ронял тебя на пол, — резюмировал и вернул лямку на место.
— Нас пытались убить? — спросила, наблюдая за ним в отражении.
Мы неплохо смотрелись вместе. Я бы даже сказала, мы шли друг другу. Он — высокий, с хищным волчьим взглядом. Взрослый и солидный мужчина. И я — утонченная и хрупкая девушка, гораздо моложе него. Полные антонимы, но именно контрасты всегда создают законченность образа. Мы, как черное и белое. Как свет и тьма. Как жизнь и…
— Да, — неожиданно мягко произнес, о чем-то думая. Мне показалось, он тоже залюбовался нами. — И попытка была провальной. У тебя безупречный телохранитель, он отработал на «отлично».
— Темир? Что с ним? — всполошилась, вспомнив про своего охранника и уже была готова бежать в зал, чтобы увидеть его, но Алекс поймал меня. Прижал к себе за талию, не давая уйти.
— С ним все хорошо, все живы. Ты слишком много думаешь о других, забывая о себе. Как ты?
Вестник был удивительно мягок со мной. Бархатистый тон, старался прижиматься ближе. Его спокойствие обволакивало и мне хотелось, чтобы он обнял меня, спрятал от всех переживаний и страхов, которые выпустили в меня всю обойму, не давая сохранить самообладание.
— Как я? Я так, как человек, которого только что чуть не убили. Я вообще не понимаю, почему это все происходит со мной, это злой рок какой-то. Меня за месяц дважды пытались убить, меня похищали, меня пытались изнасиловать. Моего брата кто-то пытается убить и теперь я вынуждена перемещаться только с охраной. Мне очень страшно и я не знаю, что мне делать. И ты спрашиваешь, как я? Плохо я, Алекс! Мне очень плохо, мне очень страшно! У меня такое чувство, будто меня с кем-то поменяли ролями и теперь я проживаю не свою жизнь, а чью-то чужую. И что мне дальше делать? А вдруг, когда я выйду, меня и в третий раз попытаются убить?!
Меня било дрожью и я из последних сил держалась, чтобы не разреветься. Я должна быть сильной, но силы во мне ничтожно мало. Все эти передряги не для меня.