— Не пугай меня так, пожалуйста. Мне и так не по себе, с каждым днем все страшнее приходить в дом. То покушения, то он приходит домой избитым. Мне иногда кажется, что мне все это снится и вот, скоро я проснусь и мы вместе поедем на море.
— Я тебя не пугаю. Я хочу, чтобы ты понимала. Твой брат закусился с Вестником. А тот просто так его не отпустит. У него бульдожья хватка и отсутствие эмпатии к людям.
— К чему ты клонишь, я не пойму?
— Саш, он убьет Семена, если тот не примет их условия. Поговори с ним, — он протянул руку, чтобы накрыть мою ладонь, но я спрятала.
— С кем? С Сашей?
— С каким ещё Сашей? С Семеном поговори. Ты самый близкий ему человек, может он хотя бы тебя послушает, — убрал руки, поняв свою оплошность.
— Я пробовала, но он не слышит никого кроме себя. И вообще, с чего вы все уверены, что это Вестник? Почему думаете, что это он? Вы думаете кроме этого Александра некому брата избивать? Может не на того думаете? Может…
— Погоди... Про какого ты Сашу все время говоришь? — перебил меня.
— Про Вестника. А ты о ком? — удивилась я.
— Его вообще-то Алексеем зовут. — Краснов уставился на меня недоуменно, а мне показалось, что мы о разных людях.
— Как Алексей? Он же Алекс...
— Ну? Алекс, Алексей, Леха... — пробормотал он.
Я почувствовала себя полной кретинкой. Сразу все встало на свои места. И то, почему Алекс возмутился, когда я его Шуриком назвала и то, почему его «сокамерники» не поняли, о каком Саше я лепетала. Он просто Леша. Леха, а я Сашей звала….
Класс, Козлова! Ты влюбилась в мужика и даже не знала его настоящего имени. Так держать! Красотка!
— Саш, все хорошо? Тебе жарко? — донесся до меня обеспокоенный голос Краснова.
— Нормально мне. Кажется, — я только после его слов ощутила, что мне очень жарко. И вообще, в помещении было жутко душно. Мне не хватало воздуха.
— Да ты багровая...
Он подошел ко мне и приложил руку ко лбу. Затем прислонился губами ко лбу, как раньше делала мама.
—Ты горишь, — резюмировал он, да я и сама чувствовала, как воспламенилась, подобно костру, в который подкинули новые поленья.
— Просто душно, воздуха маловато, — прошептала я, ощупывая шею.
Краснов приоткрыл окно, благо мы заняли столик возле него и свежий воздух бедным потоком просочился в помещение. Я старалась ровно дышать и не обращать внимания, что дистанция между мной и Сашей снова сократилась. Со стороны мы смахивали на влюбленную пару. Краснов заботливо держал меня за руку, заглядывал в глаза, а я смущенно их отводила. Мне стало неловко. Александр это понял и отстранился.
В этот момент я почувствовала, что на нас кто-то смотрит. Обернувшись, увидела Артёма. В его карих глазах читалось осуждение. Мол, вот ты какая. Мне плакалась, что тебя похитили, а сама в койку к Алексу прыгнула, и стоило тому уехать, как с другим в ресторане милуешься.
Страшно представить, что сделает Вестник, если узнает... Вспомнились слова Леси про его ревность.
— Вы знакомы? — поинтересовался Краснов, напрягаясь. Мне показалось, что он знал Молчуна.
— Нет, — скоропалительно ответила и отвернулась от Артема. — Впервые его вижу.
— Его взгляды говорят обратное.
— Может перепутал с кем-то. Не знаю. — нервно выдула воздух, убирая непокорные пряди со лба.
— Думаю тут дело в другом, — улыбнулся, — ты очень красивая. Мужчины, глядя на тебя, дар речи теряют.
— Мне нужно отойти, — я смутилась, вставая из-за стола.
Артема, к счастью, в зале не было. Постоянно озираясь, я прошла в туалет, в кабинке вспомнила про тест и задумчиво стала его рассматривать. Не лучшее место, и делать лучше с утра, но я от нетерпения с ума сойду, если ждать до утра. В инструкции написано, подождать тридцать секунд, это совсем малость.
Я не дождалась проявки теста. Услышав, посторонние шаги в помещении, спрятала полоску в сумку и поторопилась выйти. Засуетилась, будто кто-то мог ворваться ко мне и, увидев, чем я тут занималась, засмеять или рассказать брату.
Выйдя из кабинки, я замерла на месте, увидев Артема.
— П-привет.. — осторожно попятилась к раковине под его цепким взглядом. — это женский туалет.
Он прошел за мной к раковине и прислонился к подоконнику, не сводя с меня внимательного взора. Мне было неловко от того, как он смотрел. Он будто гладил меня глазами, ощупывал. И не было намека на блуд. Его не волновало мое декольте, он не пялился на ноги, просто любовался. Как картиной. Будто я скульптура, вылепленная талантливым мастером, а он приехал с другого конца планеты, чтобы увидеть меня.