— Принцесса, я хотел с тобой посмотреть сериал. Пиццу поесть. Давай не будем портить друг другу вечер, хорошо?
— Хорошо, — кивнула я, — только сначала ответь мне: почему ты считаешь, что это Вестник тебе угрожает?
— Тебе вот этого недостаточно? — Семен показал на разбитое лицо. — Или тебе нужно еще что-то, чтобы ты поняла, что у нас есть кро-о-охотные проблемки, — он показал пальцами мизер и отвернулся, выбирая нужную серию.
— Может это не Вестник тебя избил? Почему ты на него думаешь?
Я вздрогнула, когда брат швырнул пульт об стену и развернулся ко мне.
— Ты че, думаешь, я галлюнами страдаю и не разберу, кто меня избивал?! Ты что несешь?
— Он сам это сделал? — уточнила я.
— Да! Сам! К чему такие вопросы, я не понимаю!
— А как же твоя охрана? — я шла по тропе войны, но планировала дожать брата до конца. У меня в голове не укладывалось ни черта и я должна была во всем разобраться. Кто-то из этих двоих мне лгал, но кто я не могла понять. Вестник мне казался очень убедительным и он был со мной в тот вечер.
— Ты не заметила, что охраны у нас больше нет? Эта тварь всю мою охрану перекупила, поэтому завтра утром у нас будет новый персонал и к его подбору я отнесся более тщательно.
— А Темир? — встрепенулась я.
— Темир — твой телохранитель, если к нему жалоб нет, пусть останется. У меня к нему претензий нет. А к чему ты так за Вестника спрашиваешь? Почему такой интерес?
Брат подошел ко мне, присел рядом на диван и пытливо уставился в глаза, пока я судорожно думала, как мне оправдаться. Мой интерес был подозрительным, еще немного, и Семен начнет что-то подозревать, тогда мне не поздоровится.
— Просто, — протянула я и запнулась.
Семен жестом показал, чтобы продолжала.
— Просто мне сказали, что Вестник тогда был с девушкой. Она рассказывала, что они провели время вместе, поэтому я подумала, что ты что-то перепутал.
— Что? Ты знакома с девушкой Вестника? — брат аж подскочил, пугая меня. — Кто она? Они прямо встречаются? Серьезно?
— Да, у них отношения, серьезные вроде как…
— Имя. Говори! — нетерпеливо воскликнул он.
— Я не знаю ее имени, — начала я отнекиваться, в который раз ругая себя за необдуманные слова.
— Ты сама сказала, что у Вестника есть девушка… Саша, кто она?
— Я ее не знаю. Это знакомая моей подруги. Она рассказывала, а я запомнила, потому что ты упоминал его. Я не знаю ее имя.
— Что за подруга? Позвони ей, узнай имя той девки. Быстро, ну же, звони! — брат достал свой телефон и вложил его мне в руку. — Давай, звони! Мне имя нужно!
— Да что происходит, зачем тебе ее имя? — я начала нервничать и вскочила с дивана, но брат меня посадил обратно:
— Мне нужно имя, — он схватил меня за плечи и встряхнул. — Ты же понимаешь, что она — ключ от всех наших проблем? Если это правда, и он такой дебил, что завел себе телку, если у них отношения, это его слабость. Ты понимаешь меня? Мы можем через нее повлиять на него и устранить помеху. Сашка, не тормози! Звони!
— Почему мы можем на него влиять… Почему слабое место? — с трудом вымолвила я.
— Саш, ты правда не понимаешь? Такие, как Вестник, никогда не заводят отношений. Они просто трахаются с разными шкурами, чтобы мошонку опустошить, но никогда не заходят далеко. Отношения, дети — это табу для них. Ты знаешь, сколько людей хочет добраться до Вестника, но у него нет слабых мест, он неуязвим. А если у него появилась девушка, то мы можем решить все в свою пользу.
Пока брат, как безумный смотрел на меня, я падала в пропасть прозрения. В голове складывались пазлы, пугая и раскрывая врата недосказанности. Я поняла, почему Алекс так категорично отрицал детей. Поняла, на что себя обрекла, когда согласилась стать его. Поняла, какому риску себя подвергла и с горечью осознала: он не позволит родить этого ребенка. Не потому что противник детей, а потому что проще удалить медикаментозно сгусток без рук и ног, чем приносить цветы на могилу своего малыша. Так проще. А мне от этого больней, ведь не о такой жизни мечтала.
Я стала девушкой того, кого все проклинают и той, за чью голову будет объявлена охота, как только наши отношения раскроются. И если Алекс решился на такой шаг, он не идиот, как говорил брат, а был готов оберегать меня, как тигр свою самку. Долго ли продлятся наши отношения — неизвестно, но есть вариант, что до последнего вздоха одного из нас.
Переварив все, я вздрогнула и прикусила губу, ощутив тянущую боль внизу живота. Кажется, я перенервничала. Боже, мне же нельзя нервничать, но с таким образом жизни я обречена стать неврастеничкой.