Иосиф ШАДЫРО
ФЕМИДА «ОСОБОГО СОВЕЩАНИЯ»
У жертв сталинских репрессий, судных и бессудных, хотя после их освобождения прошло уже не одно десятилетие, нынешняя демократизация и гласность в особой духовной цене.
Позади долгое, вопиющее бесправие, безмерное унижение человеческого достоинства, горькая разлука с семьями. Позади существование на грани жизни и смерти вообще. Множеству людей преодолеть порог тяжелейших испытаний было не суждено, они бесследно сгинули на этапах, в тюрьмах и лагерях. «Что касается больных, то больше всего было туберкулезников,— пишет в предлагаемых читателю воспоминаниях И. С. Шадыро, касаясь будней лишь одного того лагерного лазарета, где пришлось побывать самому.— Смертность была высокой: до 10 человек ежедневно. Хоронили без гробов, в нижнем белье. Днем «зэки» рыли яму, а ночью под конвоем вывозили мертвых на телеге, сваливали в яму и закапывали...»
Вывшие «лагерники», теперь уже живущие среди своих взрослых детей и поднимающихся у них на глазах внуков, поверяют всю сегодняшнюю жизнь той памятью. Время света, правды и справедливости, отягченное кошмаром прошлого, способно показаться им всего лишь сладким сном. Послушайте исповедь близкого вам «врага народа»: своего деда, брата, соседа... Разоткровенничавшись «до конца», они признаются, что гласность гласностью, а написать «для печати» о том, что случилось, им и сегодня не просто. И дело не только в том, что большинство их «не умеет держать перо». И не в том к тому же, что тяжело вспоминать снова и снова голые двухъярусные нары, синюшную баланду и каменные мешки карцеров, колымскую тачку или леспромхозовский топор — словом, все то, что Берия вложил в свой печально известный афоризм: «Я вас сотру в лагерную пыль». Дело, между прочим, и в том, что все еще хватает за руку если уже не страх, то некая подсознательная, предательская осторожность. Опаска на всякий случай. Теперь уже не столько за себя, как за детей и, быть может, даже внуков. Черная печать «сына врага народа», «дочери участника антисоветского заговора» и т. п.— штука въедливая. И слишком долго всех нас — «Где бы надо кричать, заставляли молчать. Где бы надо молчать, заставляли кричать».
В «лагерной мемуаристике», увидевшей свет со страниц республиканских журналов, пока еще, кстати, вообще отнюдь не обширной, воспоминания И. С. Шадыро будут, кажется, первым более или менее обстоятельным человеческим документом, написанным как бы от имени своих земляков — западных белорусов. От имени тех людей, кто со времени вкапывания первых столбов несправедливой границы 1921 года, прирезавшей почти половину территории этнографической Белоруссии (около 82 тыс. квадратных километров) к буржуазной Польше, и вплоть до освободительного сентября 1939 года по-сыновьи мужественно боролся против социального и национального угнетения народа родного края, а затем, так или иначе оказавшись уже в Советской стране, попадал из огня да в полымя. Здесь повсюду царила атмосфера тотальной подозрительности и преследований, и именно это время придумало мрачное расхожее присловье: «Суши сухари». Аресты следовали по одному и тому же обвинению: «польский шпион». Такому же стандартному, каким для здешних было обвинение «враг народа».
Печальный удел постиг многих коммунистов-подпольщиков Западной Белоруссии, в том числе активных, видных руководителей КПЗБ и КСМЗБ, а также авторитетных лидеров легальных революционно-демократических организаций. Освободившись из польских тюрем и с самыми светлыми надеждами вырвавшись, наконец, в СССР, они попадали в застенки и лагеря НКВД.
По городам и весям Западной Белоруссии, на тайных и открытых сходках, в рядах демонстрантов звучало: «Сердцем — к Востоку!», т. е. — к СССР. Это был такой же знаменитый девиз, как и протестующий, зовущий к борьбе революционный жест: вскидывание кулака над головой. С этим девизом уходили на рискованные задания, встречали революционные праздники, он помогал выстаивать на допросах дефензивы. С ним же тайными тропами пробирались через границу в Советский Союз. Восток же, увы, поворачивался к «западнику» колючей проволокой лагерной зоны. Может ли быть злее ирония судьбы... Особенно если еще добавить, что вся существующая литература о Западной Белоруссии: историческая, мемуарная, художественная — вынуждена была оставить эти трагические страницы белыми.
«Польских шпионов», как и «нацдемов», делали из кого угодно. И ответственны за это не одни только органы НКВД. В черном 37-м в Минск для раскрытия «антисоветского подполья» приезжали из Москвы Маленков и Яковлев. Был созван пленум КП(б)Б. Один из пунктов его постановления ударил по самым авторитетным деятелям тогдашнего правительства республики: «...предложить всем партийным организациям: