Вертолёт союзниц, вначале не стрелявший по дымовой завесе, опасаясь попасть по своим, внезапно открыл кинжальный огонь. Мы поняли, что союзный десант потерпел поражение. В ответ на ливень дротиков из дыма вылетел стальной град, от которого на вертолёте отразились электрические вспышки – скорее всего это были маленькие электромагнитные снаряды, выводящие из строя электронику. Винты вдруг перестали крутиться, как бы подтверждая мои догадки, и наша надежда на спасение рухнула на крышу. Я не знал, что делать. Победа была так близко, и вот она потеряна, а навстречу нам из дымовой завесы выходят они – победительницы и враги.
- Всё, мальчики, - заявила одна из них, - ваш отпуск закончен, и пора приступать к своим обязанностям.
Но тут в ход событий вмешался довольно предсказуемый злой рок. Злым он был для наших врагов – стеклянный потолок, несмотря на свою толщину, покрылся трещинами и с хрустом рухнул в «наш» внутренний зелёный дворик для ежедневных прогулок, увлекая за собой оба вертолёта и всех девушек, которые некстати оказались рядом.
- Нам сегодня ужасно везёт, ребята, – сказал я, когда утих шум локальной катастрофы, и никто больше не призывал нас идти обратно в камеру.
- Да уж, но мне очень жаль девушек, которые пришли спасти нас, - произнёс вдруг Иван совершенно упавшим голосом и буквально с каменным лицом продолжил, - быть может, среди них была и моя любовь, написавшая записку?
У меня всё похолодело внутри. Шоковое оружие выборочно поражает противников, но неуправляемо падающий вертолёт с лёгкостью может и не пощадить оказавшихся рядом девушек – и подруг, и противниц. Но параллельно с этим горечь постепенно вытеснялась откуда-то взявшейся ревностью.
- Послушай, ну сколько можно? Это уже слишком. Ты думаешь только о ней?
- А ты не думаешь? – поставил меня в тупик Иван.
- Думаю, но молчу. Уже ревнуешь?
- Да что с тобой и говорить. Ничего ты не понимаешь...
Иван тяжело вздохнул и присел на край крыши. Грусть ещё не накрыла меня самого, я не верил, что смог в одно мгновение потерять надежду и любовь. Мой мозг отказывался в это верить, отвлекаясь на чужую городскую жизнь, тихо шумевшую у наших ног. Возможно, отголоски нашей битвы и стрекот вертолётов доносились до жительниц города, но явного интереса они к нам не проявляли.
Конечно, все жители этого города – женщины. Они поместили нас, мужчин, в это здание для продолжения рода. И, когда какой-нибудь женщине захочется завести ребёнка, она придёт и забеременеет от одного из нас путем искусственного оплодотворения.
Интересно, сколько требуется мужчин, чтобы удовлетворить материнские потребности этого города? Неужели всего пять? Или есть ещё мужчины, которые спят сладким сном пленника и не знают, что их собратья вышли на тропу войны за независимость? Промелькнёт ли хоть у одного из них мысль, что пора закончить влачить такое жалкое существование на обочине нашей новой цивилизации? Вдруг есть ещё те, кто хотят освободиться, но не смогли выйти из этого «карантина»? И сейчас сидят где-то под нами и свободолюбиво думают о побеге. В силах ли мы помочь им? Вот в чём вопрос.
- Как вы думаете, - прервал я молчание, - есть ли ещё мужчины в этом городе кроме нас?
- Хороший вопрос, - ответил Влад, - но ответ на него нам мало что даст. Что дальше? Ты спрашиваешь, пойдём ли мы их спасать?
- Думаешь, нам хватит сил сделать это? – спросил Дирк.
- Вы читаете мои мысли, - сказал я, - поэтому я и спрашиваю вас, готовы ли идти их спасать?
- И ты вспомнил об этом сейчас?! – воскликнул Иван. - Когда мы уже здесь?!
- Однозначно нужно уходить отсюда, - сказал Влад, - на крыше нас ждут одни неприятности.
Словно в ответ на этот промежуточный итог в небе застрекотал ещё один вертолёт. Кажется, это был спасательный вертолёт, прилетевший на помощь амазонкам.
- Нам нужно как-то на него попасть! – крикнул Иван.