Но ответом нам была лишь тишина – пока что наши передатчики не пробивали толщу скалы и не добрасывали сигнал вдоль отвесной стены на базу.
- А что это она к тебе так подскочила? – опять по приватному каналу Дирк завёл свою старую песню. – В доверие продолжает втираться?
- Ой, Дирк, - устало отмахнулся я от него,- уже и не смешно даже.
- Хорошо смеётся тот, кто смеётся последний, - вспомнил Дирк старую поговорку.
- База! Ответь Ивори! – продолжала девушка вызывать базу. – Они не слышат нас!
Я возобновил движение вверх, хотя кости ломило после падения. Что ж, оставался действительно последний рывок, который отделял нас от истины.
Признаться, я был в смятении после того, как Ивори рванула ко мне. Что это было? Приступ заботы или симпатии? Или очередная попытка втереться в доверие? Дирк со своей теорией «заговора» спутал мне все мысли. Я окончательно запутался, и не знал уже кому и верить. Дирк чётко выстраивал логические цепочки – комар носа не подточит. Но исходил он из априори негативных начальных условий. А если эти начальные условия не верны? Что, если нас ждёт свободная жизнь и положение нормальных мужчин, а не цех по добыче генетического материала.
- База, приём! Это Ивори! – она всё пыталась связаться с базой.
- Ивори?! – вдруг прорезался голос на другом конце скалы. – Это ты?!
- Да, Алексис, - ответила Ивори, - это мы идём!
- Я знала! Я знала, что вы вернётесь! – ликовала Алексис, видимо, из радиорубки. – Мы все это знали и в это верили!!
- Ты не могла бы организовать нам автоматическую лебёдку?
- Конечно-конечно! Сейчас всё будет! Стой, а, кстати, где вы? С какой стороны заходите?
- Мы поднимаемся из пропасти над штабом.
- Ничего себе! Как вы там оказались?!
- Сейчас всё расскажем!
- Лебёдка будет буквально через пять минут!
Действительно, минут через пять сверху на меня упал толстый трос, на конце которого была закреплена цепь – в её ячейки мы зацепили наши страховочные «усы». Как только все мы закрепились и вытащили закладки, прослужившие нам верой и правдой, Ивори подала сигнал к подъёму, а сверху приветственно кто-то осветил нас фонарём.
- Поехали! – радостно скомандовала она, и трос начал плавное движение вверх – начался путь к свету.
Где-то ещё минут через пять я поравнялся с кромкой обрыва и, подтянувшись, оперативно отцепился от троса. Над обрывом нависала ещё одна громадина скалы, из которой струился свет прорезанных окон – наверное, это был тот самый штаб Сопротивления. Я поднял взгляд и увидел довольно внушительную встречающую нас процессию. Нас встречает вся база?
- Это он? – шумно пробежал вопрос по встречающим.
- Да, это он! – твёрдо произнесла, поднявшаяся рядом со мной Ивори.
За ней поднялись Влад с Девяткой, а за ними Иван и Дирк.
- Так мало? – спросила одна из девушек. – Вас вернулось так мало?
- Все, кто есть, - опустив голову, произнесла Ивори. – Нас шестеро.
- Инвар?! – взвизгнула подошедшая хрупкая девушка и ускорила шаг. Она была довольно стройной и воздушной, а тонкие черты лица огибали длинные светлые волосы.
- Что ты имеешь в виду, Люси? – вопросительно посмотрела на неё Ивори.
Я оглянулся назад, чтобы понять, кого она так назвала. Стоп, так Люси и есть та самая майра Сопротивления, которая организовала экспедицию? Она и есть та самая таинственная возлюбленная? Но я же Иртис, а не Инвар! Или так на самом деле зовут Ивана?
Я снова посмотрел на Люси и понял, что она смотрит своими яркими синими глазами прямо на меня. Этого не может быть! Я - Инвар?! Люси взяла короткий разбег и бросилась мне на шею, приподнявшись над землёй. Дрожь пробежала по телу, а я не верил своим глазам, ушам и рукам. Но поразившая меня вспышка озарила новое воспоминание, от которого дрожь немедленно унялась – Инваром был назван её друг, а не возлюбленный. А вот как же звали её возлюбленного?
- Влад!!! – не свои голосом вскрикнула Люси. Меня снова охватила дрожь, я чувствовал, что она не то что вырывается из моих объятий, а почти что бьётся в истерике.
Я оглянулся на Влада и всё понял – он и есть её потерянная любовь, но теперь неожиданно обретённая и потерянная вновь - теперь Влад стоял, приобняв Девятку, а та устало склонила голову ему на плечо. Сердце моё на миг замедлило свой ход, сопереживая этой милой девушке, отдалив на задний план мои личные переживания. Что ещё могло сравниться с подобным невольным, но очень жестоким ударом? Что могло ударить ещё больнее по её израненной душе?