Ягуар на дне колодца терзает чакицама, а сокол, разбив оковы, уносит человеческую душу ввысь.
Группа медиков из Рима подоспела как раз к тому моменту, когда Владислав Йорек пришел в себя. Как и следовало ожидать, его заболевание приписали резкой смене климата. Доктор Тлалок догадался в разговоре с европейскими коллегами ни разу не упомянуть ликантропию. Нервный срыв – понятие очень удобное. В свою очередь, Йорек ни словом не упомянул, посещали ли его во время болезни какие-нибудь видения.
Тем не менее Йореку было рекомендовано незамедлительно покинуть Араукану. По состоянию здоровья. О том, последует ли какая-нибудь замена, соответствующие инстанции промолчали. Так что можно было сделать вывод: первая попытка контакта между Ватиканом и Арауканой закончилась неудачей. Имперские и мировые СМИ его и сделали.
Андрес вовсе не был в этом уверен.
Он сопровождал Йорека до аэропорта Арауканы. Разумеется, Шкик там не было. Йорек – сильный человек, сохранил рассудок после пережитого, но встреча с перерожденным шаманом для него – это уже слишком.
– Вы – секретарь де Оливейры, – сказал нунций, когда они ехали в медицинском микроавтобусе. Йорек уверял, что может сидеть, но римский доктор настоял, чтоб прелата перевозили в лежачем состоянии.
– Да, – Эрсилья заметил, что Йорек не назвал сан доньи Исабель, но решил не цепляться.
– Кажется, я вас уже видел.
– На пресс-конференции. Я также должен был сопровождать донью Исабель на встречу с вами, но, к сожалению, она не состоялась.
Желто-карие глаза Йорека взглянули на него пристально (теперь в них можно было смотреть без опасения). Похоже, Эрсилья все же допустил бестактность. Не стоило напоминать Йореку о его болезни.
Он не может помнить, как рычал и рвал зубами человеческое горло. Обе души двоедушника не сообщаются между собой, так уверяют справочники. Впрочем, медик сказал бы, что босоркун – это всего лишь человек, страдающий раздвоением личности, и старые славянские суеверия – это дилетантские попытки описать эту болезнь.
Неважно. Важно, сохранила ли его человеческая душа воспоминания о похищении. Или это показалось ему болезненным бредом? Он о многом мог бы поведать Андресу, ибо викарию часть истории осталась неизвестна. Но сам он не скажет, а Эрсилья не спросит.
– И зачем вы собирались со мной встретиться?
– Например, поговорить о творчестве Кохановского. Но случай так и не представился.
– Ничего, – спокойно произнес Йорек, – может, еще представится. Лет через десять. Или двадцать. Когда вас назначат посланником в Ватикан.
Донья Исабель еще была на совещании в матриархате. И Андрес после возвращения из аэропорта встретился со Шкик в небольшом кафе, одном из многих, где обедали чиновники и священники Арауканы. Он хотел еще раз выслушать историю спасения преподобного Йорека, и, как в прошлый раз, ему показалось, что лхамана о чем-то недоговаривает. Ничего не поделаешь, есть вещи, о которых шаман, даже если это друг, не скажет никогда. Это как тайна исповеди.
– Интересно бы знать, какое объяснение нашла произошедшему имперская безопасность, – сказал он.
– Пусть думают, что хотят. Мы свое дело сделали. Надеюсь, что так или иначе полиция или имперская безопасность выйдут на «Никах». Теперь, когда Тамасул их больше не прикрывает…
Когда стало известно, что Йорек пришел в себя, Эрсилья не замедлил спросить у Шкик, что произошло с шаманом Шибальбы. Получил ответ: «Мне сообщили, что у него инсульт» – и уточнять подробности не стал.
– Из твоих намеков я догадался, что Тамасул хотел развязать войну между империей и Европой. Или между старой церковью или церковью Откровения. В принципе его можно понять. Мы, то есть испанцы, пришли сюда как завоеватели. И конечно, многие хотели бы это исправить…
– Ты прав больше, чем полагаешь. Однако ошибки не стоит исправлять другими ошибками.
– Но ведь это все равно было невозможно, верно? Времена изменились, один человек начать войну не в силах.
Шкик кивает. Сказать вроде бы больше нечего. Они заказывают еще одну калебасу и тянут свой мате в задумчивости. Никто не обращает на них внимания. Священник и шаман за одним столом – в Араукане картина не такая уж редкая.