– Позовите, пожалуйста, Бфирь,- попросила я.
– Не могу,- ответил человек и закашлял.
– Когда она вернется?
– Кха-кха… - неслось из мобильного.- Ой, боже, нет сил! Фирочка ушла.
– Бо я поняла. Во сколько ей лучше перезвонить?
– Боже… Фира ушла! Навсегда!
– Куда?- растерялась я.- Можете дать адрес?
– Отстаньте!- заорал то ли мужской, то ли женский голос.- Ушла! Совсем! Навсегда!
Я тяжело вздохнула и набрала другой номер. Похоже, Кинг поругалась с родственниками и сменила место жительства.
– Слушаю вас,- ответило контральто.
– Добрый день. Меня зовут Евлампия Цnbsp;оманова,- бойко представилась я.- Вы Бфирь Кинг?
– Нет.
– Сделайте любезность, позовите Фиру.
– Она умерла,- грустно прозвучало в ответ.
На мгновение я опешила, а потом от неожиданности тупо заявила:
– Но ее телефон у вас.
– Верно,- согласилась незнакомка.- Просто я не могу решиться отключить его. Глупо, да? Мне кажется, пока трубка звонит, Фира жива. А вы кто?
– Лампа Цnbsp;оманова,- повторила я,- хотела поговорить с Бфирь о работе.
– Если вам нужна помощница по хозяйству, то я тоже ищу службу.
– Кем вы приходитесь Фире?
– Близкой подругой, меня зовут Суля, вернее, Святослава, но так длинно и нудно.
– Вы хорошо знали Фиру?
– Мы не имели друг от друга тайн! А что?
– От чего она скончалась?
– От инфаркта.
– Сколько же ей было лет?
– Двадцать один год. Но врачи сказали, иногда случается подобное,- прошептала девушка.- Хотя, знаете, Фирка никогда на здоровье не жаловалась. У нее ничего не болело!
– Где вы сейчас находитесь?
– Дома, у меня каникулы.
– Давайте адрес, я приеду и поговорим о работе.
– Лучше встретиться на нейтральной территории,- испуганно ответила Суля.- У меня… э… ремонт. Вы станцию метро «Молодежная» знаете?
– В принципе да, хотя я не пользуюсь подземкой.
– Там есть большой супермаркет,- зачастила собеседница,- а в нем кафетерий. Я буду там через тридцать минут, идет?
Я решила подстраховаться.
– Боюсь, мне потребуется больше времени, чтобы туда добраться. Вдруг я в пробку попаду?
– Ладно, тогда через час,- предложила Суля.- Да я подожду, не волнуйтесь. В случае чего звоните на мобилу Фиры, он у меня с собой.
– Хорошо,- быстро ответила я,- уже еду.
Настроить навигатор заново я ухитрилась за пару секунд и тут же услышала:
– Пристегните ремень. «Молодежная». Маршрут проложен. Направо.
– А, тут можно ехать только прямо!- возразила я.
– Вы пропустили поворот, вернитесь назад.
– Щаз!- гаркнула я.- Эдесь одностороннее движение.
– Намечаю новый путь,- неожиданно перестал спорить навигатор.- Вперед до перекрестка!
– Отлично.
– До поворота пятьдесят метров.
– Ясно.
– До поворота тридцать метров.
– Супер.
– Налево.
– Мне надо направо,- растерялась я.
– Налево.
– Но там дом!
– Налево,- упорно талдычил «штурман».
Я стиснула зубы и крутанула руль, моя «букашка» уперлась в здание.
– Доволен?- осведомилась я.- Дальше что? Командуй.
– Левее,- приказал навигатор,- через три метра.
Мои глаза оценили узкую тропинку за домом.
– Там не проехать!
– Прямо!- гаркнул прибор,- налево, вправо.
Меня воспитывала строгая мама, желавшая дочери только добра. Когда маленькая Фрося [5] начинала спорить с матерью, та пыталась объяснить ребенку его ошибку, но если неразумная дочь упиралась и не слушала ее советов, во всю мощь легких оперной певицы мама заявляла: «Молча-а-ать!» И я мигом повиновалась.
Только не подумайте, что меня держали на цепи в железной клетке, не кормили, не поили, а играть разрешали порожними водочными бутылками и старыми газетами. Нет, мое детство было счастливым, изобильным, я росла балованной девочкой, была поздним, долгожданным ребенком у немолодых родителей и получила полный набор хорошего воспитания: музыкальная школа, дополнительные занятия по общеобразовательной программе, игрушки, книжки, конфеты… Цnbsp;емень папа-генерал схватил в руки только один раз - когда увидел, как дочь перебегает дорогу на красный свет.
По идее, мне предстояло стать нахалкой, капризницей и эгоисткой. Но вот парадокс! Я выросла робкой, зажатой, молчаливой девушкой. Собственное мнение у меня было по всем вопросам, но я старалась его не высказывать. И если кто-то повышал голос, тут же подчинялась командному окрику.
После смерти любимых родителей прошло немало лет, Фрося превратилась в Лампу [6], научилась вести домашнее хозяйство и в полной мере оценила выдержку своей мамы. Мне пару раз в неделю хочется убить Кирюшку и Лизавету, а мама очень редко кричала на меня. Но вот что странно: стоит мне услышать приказ на повышенных тонах, как меня сковывает страх, и я покорно отвечаю: «Есть! Будет исполнено!»