Не важно. Мне это нравится.
Пройдя несколько кварталов, я осознала, что двигаюсь легкой ритмичной походкой, которая каким-то образом гармонировала со всем окружающим. Я чувствовала, что попадаю в унисон, и все, что я видела, - ребенка, взбегающего по короткой лестнице к двери своего дома, женщину, высунувшуюся из окна на высоком этаже, чтобы вытрясти одежду, мужчину в кожаной куртке, вскапывающего землю вокруг розового куста, - все это было музыкой. Своим бытием, своими чувствами, движениями, которые мы совершали, каждый из нас создавал беззвучную музыку.
Сэм спросил меня: «Хочешь посидеть немного, просто чтобы сориентироваться?»
Мы были уже в парке, и Сэм показывал на основание огромного дуба. Я расстелила свой плащ на земле, села на него и прислонилась спиной к стволу дерева. Сэм разместился рядом. Со всех сторон нас окружали деревья: эвкалипты, виргинские дубы, кипарисы и какие-то еще, названия которых я не знала. Кроме деревьев, была еще и трава. Я различала в ней, по крайней мере, пять разных оттенков зеленого.
На другой стороне тропинки напротив нас рос еще один величественный дуб. Я смотрела на него снизу вверх и, словно глазами самого Ван Гога, видела, как по стволу, беря начало от каждой ветки, движется энергия, и как она взрывается крошечными вспышками, по форме напоминающими листья. Массивное, неподвижное дерево, и все-таки оно живет, находясь в постоянном, необходимом движении. Я знала, что увиденное мною существовало в действительности; просто я забыла, как нужно смотреть, чтобы это видеть.
(Много лет спустя в каком-то музее на выставке картин Морриса Грейвза[46] у меня перехватило дыхание от изумления, когда я увидела его поразительные сосны. Вот еще один человек, который вспомнил, как нужно смотреть!)
Это своеобразная жизненная сила; может, это то, что называют эфирной оболочкой? Есть ли какой-нибудь способ видеть это непрекращающееся движение всегда, не только под воздействием наркотика?
Ответ пришел тут же: «Все, что от тебя требуется, - дать себе достаточно времени, чтобы целиком сконцентрировать внимание».
Проследив взглядом, как растет толстая нижняя ветка дуба, давая рождение более тонким отходящим от нее веточкам, я обнаружила, что ко всему прочему могу и слышать эту ветку как музыкальный звук, как отдельную ноту, вливающуюся в собрание остальных гармоничных нот.
Я вспомнила, как стояла во дворе школы-интерната, которую посещала, пока жила в Канаде. Мне было шестнадцать лет. Я смотрела в небо, там, в вышине, парила птица. И тогда я открыла, что мысленно могу перевести линию этого полета в звук.
- Попробуй что-нибудь, Элис, - сказал Сэм. Забавно было услышать, как он называет меня по имени. Я в самом деле не могла припомнить, чтобы раньше Сэм обращался ко мне по имени. Ну надо же! Очевидно, произошел смелый скачок в глубины неведомого - или что там я сегодня делаю, если доктор Голдинг так напрягся и вспомнил, как меня зовут!
У меня вырвался смешок, но я решила не рассказывать эту шутку Сэму; все это было слишком сложно. Кроме того, я не возражала, когда Сэм вплоть до сегодняшнего дня не называл меня по имени. Это было частью присущей ему робости.
Я улыбнулась Сэму: «Что?»
- Вытяни свою руку перед собой и посмотри на нее.
Это казалось довольно простым делом. Я подняла правую руку и застыла от удивления. Я привыкла к своей прелестной, сильной руке с пальцами пианиста, но теперь по всей ее поверхности носился целый рой невероятно крошечных точек. Я знала, что это такое, и не нуждалась ни в чьих подтверждениях.
- Боже мой! Так вот как выглядят атомы!
Я повернула голову к Сэму и увидела самую широкую из его улыбок.
Он так рад -для него это зрелище тоже, должно быть, поразительно - видеть, как кто-то впервые открывается всему этому.
Я вернулась к рассматриванию своей руки и продолжала наблюдать, как странные силы прорывались сквозь кожу и кружились вокруг. Потом я посмотрела на огромный дуб, на все остальные деревья и их листья, на растущую вокруг траву - все было проникнуто этим беспрерывным движением.
Все есть энергия, энергия, принимающая форму травинок, кроликов, человеческих тел и камней, но мы живем в мире, где нас учат видеть все неизменным, неподвижным, сплошным. Интересно, в каком возрасте мы перестаем видеть этот уровень действительности? Должно быть, в самом раннем.
46
Моррис Грейвз (р. 1910) - американский художник, в картинах которого исследуются идеи мистического единения с природой, творчество проникнуто сильным влиянием идей дзен-буддизма.