Нет никакой необходимости и даже не очень желательно, чтобы у всех людей непременно были одинаковые представления относительно природы Бога или субстанций и целей существования мира. Также не согласуется с высшим благом и злобное поношение или осуждение кем бы то ни было верований его ближних. Оккультные и метафизические науки — древнейшие науки, известные нынешнему человечеству, и франкмасоны высших степеней, игнорирующие значение трансцендентальных отраслей знания, язвительно критикующие тех, кто поняли важность этих наук, обнаруживают полное незнание не только текста собственного руководства — «Правила нравственного поведения и догма», но также и основного принципа масонства, который гарантирует каждому человеку не подвергаемую преследованию свободу мысли.
Интерпретируя масонский символизм, Альберт Пайк естественно обращался, как в конечном итоге должны поступать все учёные, к тем древним институтам знания, от которых до нынешнего века дошёл щедрый дар в виде рационального блага. И Альберт Пайк без колебаний, вызываемых ложным самолюбием, признал источник своего знания. В мистериях Цереры и Прозерпины в Элевсине, Изиды и Озириса в Египте, Атиса и Адониса в Сирии, друзов[22] Ливана и друидов Британии, преследуемых гностиков и гневно осуждаемых каббалистов, а также многих других он обнаружил корни того великого дерева, которому суждено было прорасти сквозь века и, появившись под названием франкмасонства, раскинуть свои ветви по всему современному миру.
Тот, кто не признаёт этого, не признает Пайка, ритуалы и очевидное, ибо богатство франкмасонства заключается в тех традициях, которые связывают его с великими системами культур седой древности. Члены масонского братства с гордостью ссылаются на своего брата Пифагора как на выдающийся образец посвящённого древности. Но помнят ли они, что этот «брат» был трансцендентальным магом, обладавшим всеми сверхъестественными способностями, которые люди нового времени подвергают осмеянию, и вошёл в века благодаря своей необычайно широкой эрудиции?
Пайк ощущал большее величие, более полный смысл и более высокую цель. Он стоял особняком, один из немногочисленного племени гигантов мысли, которым дано видеть дальше узкого круга личных интересов, прозревая высшее назначение и бескорыстную цель. Говоря, что Альберт Пайк был каббалистом, мы просто повторяем его собственные слова. В «Правилах нравственного поведения и догме» можно найти следующее утверждение: «Того, кто проник в святая святых каббалы, переполняет восторг от понимания доктрины — такой логичной, такой простой и в то же самое время такой совершенной. Необходимое согласие идеалов и знаков, подтверждение самых основных реалий простыми знаками; Триединство Слов, Букв и Чисел; философия, простая как алфавит, глубокая и неиссякаемая как Слово; теоремы более сложные и блестящие, чем у Пифагора; теология, итог которой подводится на пальцах; Бесконечность, которую можно уместить в горсти ребёнка; десять цифр и двадцать две буквы; треугольник, квадрат и круг — таковы составные части каббалы. Это элементарные составляющие писаного Слова, отражения того произнесённого Слова, которое сотворило мир!»
Если вам потребуются дополнительные доказательства, поразмышляйте над 235 страницами комментария к каббале, написанного рукой Пайка и хранящегося ныне в библиотеке Верховного Совета. Не следует также забывать, что для своих масонских произведений Пайк многое почерпнул в книгах по трансцендентальной магии Элифаса Леви, каббалиста и чародея, идеи которого, должно быть, чрезвычайно восхищали Пайка, раз он так часто их цитировал. В «Великой работе» и «Легенде», совокупности условных знаков и пояснений степеней с 4-й по 32-ю, содержатся сотни ссылок на каббализм. Любой франкмасон, внимательно их изучающий, не мог бы не познакомиться с основными принципами каббалистической традиции, поскольку они заимствованы из «Сефер Йециры» — «Книги творения» и «Сефер ха-Зогара» — «Книги сияния».
Пайк-герметист выступает в роли не менее выдающегося истолкователя первооткровения. В своей лекции о рыцаре Солнца, или правителе-адепте, Пайк обнаруживает глубокое знание этой тайны: «Таким образом, герметическое искусство представляет собой религию, философию и естествознание одновременно. С точки зрения религии это религия древних волхвов и посвящённых всех веков; рассматривая его как философию, мы обнаруживаем основы герметизма в александрийской школе и теориях Пифагора; считая его наукой, мы должны выяснять его процессы у Парацельса, Николя Фламмеля и Раймунда Луллия». Далее Пайк ставит всё на карту, делая потрясающее оккультное заявление. Ни один из того племени философов-метафизиков, которых материалисты с таким пылом презирают, никогда не взмывал столь победоносно в герметические небеса.
22