***
... мама помоги...
... мама я здесь...
Везде огонь, везде люди, мечущиеся в предсмертной агонии.
... мама...
Маленького мальчика прижала полыхающая балка, а мать давно мертва.
Под городом, некогда светлым и величественным полыхает зарево, темный
столп дыма тянется в небо, закрывая медный диск солнца.
... ма...
Стон срывается из прожженного горла.
Город остыл, от него остались лишь черные остовы домом. Город умер. И
лишь маленькая женская фигурка одиноко бредет по толстому слою пепла. Ее
глаза пусты от выплаканных слез, она тоже мертва.
Она? Я?
***
Я проснулась от собственного крика, захлебываясь слезами. Хотелось
сорваться и бежать, спасая никогда не виденный город, его жителей.
-- За что? - сорванным голосом прошептала я.
Теплые руки сгребли меня в охапку, прижали к себе.
-- Джи, - всхлипнула я утыкаясь его в плечо, - я видела...видела...
-- Тише, не надо, не рассказывай мне. Феникс должен принимать видения
будущего, но говорить значит выполнить предсказание.
-- Так страшно, я боюсь, - сквозь слезы и давящие горло рыдания произнесла я.
-- Не бойся, - он гладил меня по голове и шептал что-то успокаивающее. От
него исходила какая-то удивительная энергия, она баюкала меня, навевая
сказочные добрые видения. Я успокоилась, слезы высохли, и сон уже
подобрался, но пока балансировал на грани сладкой дремы.
Джи разжал руки, укутал в одеяло и встал, но я успела поймать его за рукав,
прошептав сквозь сон:
-- Останься...
Он остался, и даже во сне теперь спокойном глубоком, я четко ощущала
незримую тень его присутствия.
Обо всем.
Умение скрывать - наука королей. Ришелье.
Успокоить сердце труднее, нежели его взволновать. Шатобриан.
Проснулась я поздно, в доме стояла тишина, огонь в камине давно погас. На
столе стоял кувшин, накрытый полотенцем, пахло свежим хлебом. Я только
сейчас вспомнила, что давно ничего не ела, впрочем, голод не ощущался. Джи
ушел куда-то еще рано утром, но видимо вернулся, иначе, откуда еда? Как-то
сразу вспомнился ночной кошмар, который Джи принял за видение будущего, а
оно действительно казалось почти реальным.
Чем заниматься в этом уединенном месте, я даже представить не могла.
Прогулка же по лесу могла закончиться для аборигена вроде меня трагично. Кто
знает, что за зверье водится в здешней флоре, с фауной же я успела
познакомиться.
Валяться на кровати и смотреть в потолок было скучно, есть не хотелось,
неожиданная передышка оказалась совсем не нужной, более того она тяготила.
А еще я жутко стеснялась проявленной ночью слабости. Мне совсем не хотелось
тяготить незнакомого мужчину собственными страхами.
Промаявшись на кровати еще некоторое время, меня вновь потянуло в сон.
Никогда не замечала за собой такой любви ко сну, но, тем не менее, объяснить
поведение своего организма, я не могла. Глаза закрывались сами собой,
солнечные пятна и серые тени в углах слились в одно смутное видение.
Дыхание замедлялось, сердце уже не выбивало привычный ритм, замерзли
пальцы на руках, на губах казалось, застыла ледяная корка. И с каждой секундой
спать хотелось все больше и больше. В сером тумане мелькнула тень, рукам
стало горячо, и губы стали теплеть, но тяжелые веки никак не хотели
открываться.
-- Не спи Лили!
Я не сплю! Хотелось крикнуть мне, но язык не желал мне подчиняться, я
словно бы стала пленницей своего тела.
-- Не спи! Не смей спать! Лили! - что-то обожгло щеки, но боль не дошла до
спящего тела, а сознание было бы радо, если что-то смогло поколебать сонную
оболочку. Хотелось выбраться из образовавшегося кокона, но я только больше
увязала в паутине. Попыталась представить сияющие угли, мерцающие ручейки
вен, но я их больше не видела и не чувствовала.
-- Лили, если слышишь меня, знай, сейчас будет очень больно, - голос был
напряженным, но в конце фразы сорвался на нервный смешок.
Больно? Да! Да! Пусть, я хочу жить! - и пришла боль, она не трогала тело, она
рвала то, что называлось душой. Меня будто привязали к позорному столбу,
вывихнули руки вверх, и раскаленным хлыстом лента за лентой сдирали кожу,
мышцы, рвали сухожилия, а когда бить стало нечего, облили костяк кислотой.
Но как нестранно вдыхала я уже своими легкими, и сердце заходилось в
запоздавшей панике. Я безумно смотрела в потолок, хрипло дышала.
-- Жива.
Хотелось ощупать спину на предмет ее наличия, но претворить в жизнь
желание мне не дали.
-- Лежи спокойно, - послышался тихий голос Джи, - и глаза не закрывай.
-- Джи? - я повернула голову на звук голоса.
Он сидел за столом, уронив голову на сложенные руки.
-- Джи, что это было? - мужчина поднялся, его лицо покрывала нездоровая
бледность из-за чего глаза неестественно яркими. Он на секунду прикрыл глаза,
то ли собираясь с мыслями, то ли справляясь с накатившей дурнотой и
слабостью.
-- Когда феникс не видит смысла в своем существовании, - Джи говорил мягко,
спокойно, как сообщают скорбную весть, - когда он не чувствует себя
нужным...ни любви, ни поддержки. Только боль и тоска, а еще неясное будущее.
Сегодняшний враг завтра станет союзником, а друг предаст. Правда сказанная с
честным лицом, укусит за руку, впрыскивая яд... Ты чуть не впала в спячку.
-- Вот оно что...
-- Послушай, я знаю в это сложно поверить, но ты нужна этому миру, ты нужна
людям, - я слушала, но его слова не находили отклика внутри меня.
-- Люди, мир - это слишком пафосно звучит, слишком безлико. Я не знаю ни
тех людей, о которых ты говоришь, ни мир, в котором я нахожусь. Ничто не
держит меня здесь. Я узнала и почувствовала то, чего никогда бы не захотела.
Так ответь мне, кому я нужна? - слезть с кровати оказалось не так просто.
Голова отозвалась колокольным звоном, во рту ощущалась противная сухость.
Несколько неуверенных шагов и вожделенная жидкость льется в горло, мутные
капельки стекают по губам вниз на мятую рубаху.
-- Ты нужна мне, - я отрывалась от кувшина, бровь от удивления поползла
вверх.
-- Паяц, - отмахнулась я, и, развернувшись, побрела к распахнутой двери.
-- Я еще не все сказал! - "Джи после моей реанимации какой-то слишком
странный. Надо же брякнуть такое, нужна! Он бы еще кнутом щелкнул говоря:
"Хочу, мое!""
-- Слушаю и повинуюсь! - в шутку сказала я, склоняясь в насмешливом
поклоне.
Джи только усмехнулся.
-- Я был в городе, достал тебе одежды, - он красноречиво прошелся взглядом
по моим голым ногам, - и поскольку нам предстоит бок о бок прожить еще
некоторое время, я решил найти тебе занятие. А то кто-то дуреть начинает от
безделья!
-- Ого, и что же это?
-- Твое лечение исчерпало весь мой запас трав, - в подтверждение слов он
тряхнул почти пустой сумкой, - ты его восстановишь.
-- Каким же образом? - Джи сощурился, размышляя о том, стоит ли со мной
вообще связываться.
-- Завтра мы выйдем в лес, и я покажу то, что мне нужно.
-- Я заблужусь!
-- Ах, ерунда! Вот! - он поставил на стол корзину и вытащил из нее моток
тонкой веревки.
-- Ясно... - тоскливо отозвалась я, присаживаясь на лавку.
-- Тут длины шагов на сто, дальше заходить не стоит.
-- А как же местные обитатели?
-- Зверью ты не интересна, а те, что покрупнее постесняются нападать на
феникса, - я притворно кивнула.
-- Ну конечно, они решат, что бурчащий от голода желудок это просто звуки
леса, а я невкусная морковка, - кисло пошутила я.
-- Так и есть, - Джи даже заулыбался.
-- Что-то еще? - механически спросила я, заглядывая в корзину.