Дей закатывает глаза.
— Слушай, ты вообще слушаешь, чему нас в школе учат? Желтая чума очень опасна. Для того, чтобы её хранить, нужен специальный бункер, желательно отдаленный и по возможности под землей.
Кончики ушей Жука розовеют, и Дей целует его в щеку.
— Вы только представьте, на что мы способны с таким оружием, — говорит Роуч. — Мы могли бы один ударом нейтрализовать силы Роуза, с минимальным риском для себя и Бутсов. Это сломит Стражей.
— Давайте не будем забегать вперед. Для начала мы должны его раздобыть, — говорит Джуно.
— Вообще-то, первое, что мы должны сделать, это спасти мою маму и Люсинду, — говорит Элайджа. — Только они знают, где находиться лаборатория с вирусом. Плюс, из письма ясно, что для того, чтобы завершить проект, нужен мамин опыт и навыки.
— Значит, так мы и сделаем, — говорит Сигур.
Все, преисполненные надеждой, начинают возбужденно разговаривать. Все, что нам нужно сделать, это держать Стажей подальше от нас, чтобы мы смогли спасти мою тетю и маму Элайджи, и заполучить «Ору». Это будет сложно, но выполнимо.
— Вы всерьез рассматриваете возможность заражения людей желтой чумой? — спрашивает Натали. — Тогда, чем мы лучше Стражей, которые заразили Дарклингов вирусом Разъяренных?
— Это другое? — говорит Жук.
— В чем? — с вызовом спрашивает она.
— Для начала в том, что они это заслужили, — говорит он. — Кроме того, чем это хуже, чем подрывать людей или стрелять в них? Результат-то тот же — люди мертвы. Разница лишь в том, что нас погибнет меньше, если мы используем «Ора».
Натали глядит на Сигура.
— Сначала я должен позаботиться о своем народе, — говорит он. — Это оружие может стать ключом к нашему спасению.
Она переводит взгляд на меня:
— Эш?
— Я согласен с остальными — признаю я. — Это не то, что в случае с вирусом Разъяренных. Этот вирус был создан, чтобы убить всех Дарклингов. «Ора» же приведет к гибели лишь маленького процента людей с v-геном.
— Таких, как мы с тобой, — говорит она.
— Я готов взять на себя этот риск, — говорю я. — Мы исключение из правил.
— Мы будем осторожны, — присоединяется к разговору Роуч. — Мы ударим только по стратегически важным объектам, чтобы минимизировать потери.
Натали больше ничего не говорит, понимая, что она в меньшинстве.
— А мне вот интересно, — говорит Джуно, обращаясь к Элайдже. — Почему Бастеты придержали такое оружие себе? Почему не поделились с нами? Конечно, не то, что бы мы были союзниками.
Элайджа чешет себе шею.
— Ну, во-первых, мы не знаем где оно, и нам нужна помощь, чтобы его воссоздать.
— А во-вторых?
Он смотрит на меня.
— Сенаторы не могут договориться, что делать с «Орой». Половина боится его применять, понимая, что если мы его применим, то это положит начало войны со Стражами, в которой мы не победим. Однако остальные хотят сражаться, но нам нужна поддержка.
— Хочешь присоединиться к восстанию? — спрашиваю я.
Он кивает.
— Но мы должны перетянуть на нашу сторону и остальных сенаторов. Я надеялся, что ты и Натали отправитесь со мной в Виридис и убедите их в правильности этого решения.
Я смотрю на Роуч.
— Нам нужны все союзники, которые только возможны, — говорит она.
Сигур с Жуком оба согласно кивают. Я смотрю на Натали.
— Что скажешь? — спрашиваю я.
Она слабо кивает.
— Хорошо.
Я протягиваю руку.
— Скрепим сделку.
Мы пожимаем руки.
— Что ж, это повод для праздника, — говорит папа, идя на кухню и возвращаясь с бутылкой Шайна, которую, как я знаю, он заныкал в коробке из-под хлопьев. — За новых друзей.
— За новых друзей, — поддерживаем мы, поднимая свои бокалы.
Жидкость в бокалах начинает вибрировать.
У меня не так много времени, чтобы сообразить, что же за гул над нами, который заставляет нас всех застыть.
— Что это? — спрашивает Натали.
Я поднимаюсь.
— Есть только один способ это выяснить.
Мы все рвемся наружу, чтобы посмотреть, что же происходит. На улице уже полным полно горожан, они смотрят в ночное небо и их лица перекошены от ужаса. Океан звезд перекрывают неестественные тени, словно трепещущая акула, разрезающая лунный свет.
Эсминец.
Целый флот дирижаблей, каждый более восьмисот футов в длину, плавающих по всему городу.
У меня кровь в жилах стынет.
В этот момент цифровые экраны по всему городу оживают, и на мониторах появляется Пуриан Роуз. Мы все задерживаем дыхание. Я никогда не слышал, чтобы в городе стояла гробовая тишина.
— Граждане Блэк Сити. К настоящему моменту, вы видите у себя над головой мои дирижабли, — говорит он.
Натали бросает на меня обеспокоенный взгляд.
— Ваше предательство сегодня не осталось для меня незамеченным, — продолжает Роуз. — И в ответ, правительство внесло поправки в наши законы о сегрегации. Все, кто проголосовали «ПРОТИВ», теперь считаются предателями расы, как и их дети, и будут высланы в гетто вместе с Дарклингами. У вас есть семьдесят два часа, чтобы сдать моим гвардейцам всех предателей расы и Дарклингов. Если же вы этого не сделаете, вас постигнет та же участь что и Эмбер Крик.
Эмбер Крик? Не тот ли это город, где люди скандировали: «Нет страха, Нет власти!» в течение всего голосования?
Мои подозрения подтвердились, когда на экране появились кадры гавани, которые мы видели уже сегодня утром, лишь с той разницей, что там все в огне. Пирса больше нет. Торговые палатки, лодки и хижины — все разрушено. В окровавленной и пузырящейся воде качаются сотни мертвых тел, их кожа черная, словно уголь. Мужчины, женщины и дети; никто не ушел от ярости Роуза.
Натали хватает меня за руку.
Я смотрю во все глаза на ужасающую картину, понимая, что она будет преследовать всю мою оставшуюся жизнь. Всех эти людей сожгли заживо. Прямо, как я.
— Это моя вина, — шепчу я. — Это из-за меня они все мертвы.
В нижней части экрана отображается отсчет времени, давай нам знать, что время пошло и что у нас всего семьдесят два часа. Часы тикают: 71:59:59, 71:59:58, 71:59:57...
— Мы никогда не уступим, мы никогда не выполним твои требования! — вопит экранам Жук, как будто Роуз мог его слышать.
Камера медленно наезжает на Пуриана Роуза, и оно заполняет весь экран.
— У меня есть сообщения для парня, который называет себя Фениксом...
Я крепче сжимаю ладонь Натали.
— Это последние два месяца я был слишком снисходителен к мятежникам, и это попустительство позволило вам, словно паразитам приумножиться и распространиться, — говорит он. — Пришло время мне избавиться от этого нашествия. Правительство Стражей официально объявляет войну вашей террористической организации. Все, кто являются участниками этого движения, будут казнены.
Я смотрю на Жука. Выражение его лица отражает мою обеспокоенность.
— И да еще одно... — продолжает Пуриан Роуз.
Изображение зернисто сменяется кадрами темноволосой девушки, привязанной к металлическому стулу. Её голова опущена, тело полуобнажено. Вокруг ног лужи крови.
— Если повстанцы, так или иначе, попытаются вмешаться, если они снова попытаются пойти мне наперекор, я исполню свое обещание, — говорит Роуз. — По частям.
Из камеры на нас смотрит девушка, и Натали кричит.
Это Полли.
Глава 10
ЭШ
НАД ГОРОДОМ ЗАНИМАЕТСЯ РАССВЕТ, рассеивая желтые лучи на гетто. После угрозы Роуза прошлым вечером, повстанцы укрылись в Легионе. По иронии судьбы, теперь это было единственным безопасным местом в городе для нас, потом что гетто окружала Пограничная стена. Я едва успел уложить одну сумку с одеждой и другими вещами для переезда сюда.
Я беру синюю сумку и вынимаю резную шкатулку, обмотанную одной из моих рубах. К шкатулке хранятся мамины сувениры: старые фото, локон белых волос, листовки Фронта Легиона «Освобождение», призывающие к митингу в Блэк Сити, и дневник, что дал мне Сигур.
Я пролистываю дневник, находя утешение в чтение маминых строк. Когда я переворачиваю страницу, то на пол выскальзывают две фотографии — на одном семья в лесной долине, а на другой, сделанной в таверне Фракии, она — подросток и тетя Люсинда и еще две девушки. Я и забыл, что положил его сюда. Я поднимаю фото с пола и изучаю их, у меня щемит сердце от сияющего маминого лица, которое смотрит на меня со снимка.