— Мы должны хотя бы попытаться, — бормочу я. — Если бы ты попал в плен, неужели ты не хотел бы, чтобы тебя спасли?
— Разумеется, но я-то слегка эгоцентричен, — сказал Элайджа.
Мне удается рассмеяться.
— Ты? Эгоцентричен? Да неужели?!
Элайджа улыбается. Ему идет улыбка. Держу пари, дома он не обделен женским вниманием. И дело не только в его внешности. Под этой его напускной напыщенностью скрывается милый парень.
— Тебя дома кто-нибудь ждет? Кто-то особенный? Например, девушка? — спрашиваю я, желая узнать больше о его жизни.
Он ухмыляется.
— А что? Ревнуешь, красотка?
— Брр, забудь, — говорю я. — Прости, что сболтнула лишнего.
— Нет, — произносит он наконец. — Нет никого.
Должна признаться, я удивлена.
— А я-то думала, что девушки так и падают к ногам сынка Консула, — говорю я.
— Ага, есть такое. Но мне не интересны такие девушки. — Он рассеянно играет с золотыми тесемками на своем запястье, и я понимаю, что он не хочет разговаривать о тех, кто остался дома. — Тебе лучше? — спрашивает он, стараясь говорить тише, чтобы Эш не услышал.
Я киваю. Хотя чувствую слабость, но это не из-за болезни.
— Эш не в настроение, и я не знаю, почему он так ведет себя со мной, — шепчу я. — О тебе что-нибудь говорил?
— Он думает, что мы спим с тобой, — отвечает Элайджа.
— Что? Почему? — спрашиваю я. Мои мысли нервно заметались.
Элайджа пересказывает свой разговор с Эшем.
— Очевидно, он слышал не весь разговор в лаборатории.
— Ты ему не рассказал? — спрашиваю я.
— Я же пообещал, что не расскажу, — говорит он. — Но тебе придется в какой-то момент рассказать ему правду.
— Я расскажу.
— Когда?
— Когда настанет подходящее время, — говорю я. — Я не могу рассказать ему сейчас, после того, что случилось с Сигуром. Плюс мы на середине задания...
— Ты оправдываешь себя.
— Нет, — говорю я.
— Да.
Я вздыхаю.
— Может быть. Но мне просто нужно немного времени. Я не готова к тому, чтобы наши отношения закончились.
— Он не порвет с тобой только из-за того, что ты больна.
— Нет, он слишком сильно меня любит, чтобы так поступить со мной, — отвечаю я. — И вот почему я должна порвать с ним. Я не хочу, чтобы он видел, как я умираю. Он достаточно настрадался.
Я смотрю на спящего Эша сквозь щели между ящиками. Его черные волосы мягко колышутся вокруг его бледного лица, а губы слегка приоткрыты и обнажают кончики клыков. Сейчас он кажется таким умиротворенным, хотя я знаю, что это ненадолго. Я слегка касаюсь его обручального кольца, которое до сих пор висит на моем золотом ожерелье. Мы собирались провести всю оставшуюся жизнь вместе, а теперь...
— Просто пока я не хочу говорить ему прощай, — шепчу я. — Учитывая скорость проявления симптомов, мне кажется, у нас в запасе есть несколько месяцев, пока я серьезно разболеюсь. Сначала нам надо завершить задание, а потом я скажу ему, когда мы отправимся в Центрум.
— Чем дольше ты будешь откладывать этот разговор, тем сложнее это будет для него.
— Нет, если я аккуратно уберу себя из его жизни, — говорю я, и в моей голове рождается план. — Если я медленно буду отдаляться от него в течение нескольких следующих недель, тогда, возможно, ему будет не так тяжело, когда меня не станет. К тому же, если я подожду, когда мы доберемся до Центрума, чтобы порвать с ним, у него будет Жук, чтобы собрать его по частям.
— Я не знаю...
— Элайджа, прошу тебя, — говорю я. — Позволь мне самой это сделать, когда я решу.
— Что если симптомы проявятся быстрее, чем ты думаешь?
— Тогда, очевидно, мне придется все рассказать ему, — говорю я.
Элайджа прислоняется спиной к деревянным ящикам.
— Ладно, — наконец говорит он. — Но как мне объяснить то, что он подслушал в лаборатории?
— Я... — Я в тупике. — Не знаю.
Мне не нравится, что Эш думает, будто я ему изменяю с Элайджей, но ему будет легче меня отпустить, если он будет считать, что мои чувства к нему изменились.
Элайджа еще раз вздыхает, догадываясь, о чем я думаю.
— Если он вновь об этом спросит, я не стану отрицать его подозрения, но и подтверждать ничего не буду, поняла?
— Спасибо тебе, — говорю я тихо. — Мне очень жаль, Элайджа, что я втянула тебя.
Он натянуто улыбается.
— Ага, на здоровье, только, если он меня еще раз ударит — сделке конец.
— А когда он успел тебя ударить? — спрашивая я, удивленно.
— Еще там, в концлагере, — говорит он.
— О, мне жаль, — говорю я.
Он пожимает плечами.
— Возможно, я это заслужил. Я же флиртовал с тобой.
Мои щеки краснеют.
— Наверное, мне не стоило тебе этого говорить, — говорит он, и сам краснеет.
— Да нет, все в порядке, — говорю я, но вдруг чувствую боль, от того, что его нога прижата к моей. — Мне казалось, что Эми тебе больше подходит, — добавляю я, когда вспоминаю, как он флиртовал с ней в Церкви Плюща.
— Она милая, — отвечает он. — Но меня тянет к девушкам, которые спасают мне жизнь.
Я еще сильнее краснею. На самом деле, я дважды спасла ему жизнь. Первый раз, когда помогла сбежать из лаборатории Стражей, а второй раз в поезде, когда прикончили Разъяренного.
— Полагаю, парни все время на тебя западают, — говорит он.
Я смеюсь.
— Едва ли. Я не из тех длинноногих моделей с обложки «Ежемесячный Страж для Молодежи».
Между его красно-коричневыми бровями пролегают складки.
— Ты понятия не имеешь, какой видят тебя люди, не так ли?
Я мотаю головой.
— А какой они меня видят?
— Ты девушка, выкрикивающая «Нет страха, Нет Власти» перед всем народом, — отвечает он. — Ты красивая, и смелая. Разве ты не видишь, как парни теряют голову из-за тебя?
Я неловко смеюсь.
— Извини, — бормочет он. — Порой мне не хватает фильтра между моим мозгом и ртом.
— Да все нормально. — Я беру его за руку. — Правда. Я польщена.
Он смотрит на наши руки.
— Ага, наверное. Я сам почти попался. — Я знаю, что он шутит, но голос его звучит ровно.
Я смеюсь, стараясь сохранить веселое настроение, но на самом деле я не знаю, что сказать. Под высокомерностью Элайджи скрывается славный парень, и он очень привлекательный, но мое сердце принадлежит другому.
— Прости, Элайджа, — говорю я. — Но ты ведь знаешь, что между нами никогда ничего не будет, верно?
— Знаю, — говорит он, отпуская мою руку. — Эш — счастливец. Видно, что ты очень его любишь.
— И так до самой смерти, — отвечаю я.
Только вот интересно, когда это произойдет.
Глава 25
НАТАЛИ
В КАКОЙ-ТО МОМЕНТ нашего путешествия я проваливаюсь в тревожный сон, в котором вижу Полли. Сначала я вижу её в качестве своей сестры, а потом её серые глаза становятся желтыми и она превращается в Разъяренную борзую, с её клыков капает яд. Я зову маму на помощь, но её здесь нет. Потом я вспоминаю, что она сбежала. Я одна. На животе Полли-Борзой появляются прорези и на землю вываливаются её внутренности, и неожиданно — это вновь моя сестра, свернувшись, лежит на полу в луже крови в форме розы...
Грузовик подпрыгивает на ухабе и вырывает меня из сна. Мои ноги ноют от неудобной позы, в которой я провела всю ночь рядом с Элайджей. Его сильная рука обнимает меня за талию, его лицо уткнуто мне в тыльную сторону шеи. У меня мокрые щеки. Должно быть я плакала.
— Хорошо спала? — раздается холодный голос Эша рядом со мной.
Я сажусь, будто по сигналу тревоги. Эш сидит на краю ближайшего ящика, одетый в один из черных, зимних бушлатов с капюшоном, которые мы нашли с остальными припасами. Я гадаю, как долго он наблюдает за нами.
Элайджа шевелится и просыпается, громко зевая.
— Который час...
Он перестает говорить, когда видит красноречивое выражение лица Эша.
Эш протягивает нам два бушлата.
— Надевайте. Мы приехали.
Мы надеваем длинные черные бушлаты, как раз тогда, когда грузовик замедляется. Я слышу вокруг нас звуки города: лавочники, кричащие друг другу, стук колес повозок о мостовую, музыку, доносящуюся из таверн. Должно быть ранний вечер — мое тело потеряло чувство времени, после того, как мы просидели в ловушке грузовика столько времени без естественного света.