Элайджа не давит на меня, мы просто надеваем капюшоны и выходим в город.
Глава 28
НАТАЛИ
СОЛНЦЕ УЖЕ НАЧАЛО клониться к закату над Зеркальным городом, от чего все городские панели сияли желтизной. Все в городе манит смехом и музыкой, льющейся из таверн, и дети носятся по улицам, весело гоняясь друг за другом. Как же это разнится с моим настроением. У меня все так же стоит перед глазами Ник, а живот крутит.
— Ты в порядке? — спрашивает Элайджа, когда мы сворачиваем на Шафрановую улицу.
— Нет, — признаюсь я.
— Жизель, милая девушка, не правда ли? — говорит Элайджа, явно желая меня отвлечь от мыслей о Нике и остальных.
— Не особо, — говорю я.
Элайджа ухмыляется.
— Ревнуешь?
— Нет! — говорю я, а потом опускаю взгляд вниз. — Может быть. Мне не нравится, как она пялится на Эша.
— Ну, тебе пора бы к этому привыкнуть, красотка. Он теперь знаменитость.
Пару купцов громко поют, когда проходят мимо нас, их лица, красные от солнечных ожогов и слишком много выпитого пряного Шайна. Я натягиваю капюшон пониже.
— Итак, голубки, что у вас там происходит? — спрашивает Элайджа, когда мы бродим по улице. — Между вами, похоже, еще больше напряжения.
— Ничего, — бурчу я, а потом спешно добавляю. — Мы целовались, и он хотел большего, а я не могла, потому что больна, теперь он обижен. — Я краснею. Мне очень неловко рассказывать о своей сексуальной жизни или её отсутствии Элайдже.
— О, — говорит он. — Может, пора ему сказать, что ты...
— Даже не заикайся, Элайджа, — говорю я.
— Натали...
— В прошлом году, я потеряла всех, кого любила. Поэтому, я пока еще не готова потерять и Эша.
— Это эгоистично, — говорит он. — И ты причиняешь Эшу боль тем, что не рассказываешь.
— Знаю, — шепчу я. — Но я еще не готова его отпустить. Я еще не достаточно сильна для этого.
— Ну, если ты собираешься продолжать эту шараду, то, по крайней мере, прекрати посылать ему непонятные сигналы, — отвечает Элайджа. — Это жестоко так себя вести с ним, если ты собираешься его бросить.
Я грызу ногти, ничего не говоря. Он прав, конечно. Это нечестно, давать Эшу надежду, когда её нет.
Элайджа кивает на ближайшую таверну с зеленой дверью, сделанную из веток.
— Может, зайдем? — спрашивает он.
— Ну, нам же надо с чего-то начинать, — говорю я.
Он придерживает дверь, когда мы входим внутрь.
Таверны забиты купцами всех слоев общества — кто-то одет в изысканные шелковые рубахи, при карманных часах и фраках, другие — в тряпье, их натруженные руки обнимают бокал с пряным Шайном. Но все весело беседуют друг с другом, будто между ними и нет никаких различий. Когда мы подходим к бару, народ едва замечает нас, пялясь в меню, но даже, несмотря на это, мы опускаем головы ниже, натянув поглубже капюшоны.
К нам подходит кудрявая шатенка-официантка с пышными формами. Её губы покрашены медным цветом, а светящиеся карие глаза густо подведены черным цветом. Она одета в типичное народное платье, как мое, за исключением того, что её платье облегает фигуру плотнее, чем мое — что не осталось незамеченным Элайджей.
— Как меня зовут, купец? — говорит она с сильным Фракийским акцентом.
Элайджа замечает дощечку с расценками у лестницы:
— Оливковая ветвь, — говорит он, переводя название с Фракийского.
Официантка улыбается и наливает две рюмки пряного Шайна, а затем ставит их перед нами. Он поднимает рюмку с янтарной жидкостью.
— За Ника и Джуно.
Я колеблюсь, но потом поднимаю все-таки свою рюмку.
— За Ника и Джуно.
Мы опрокидываем нашу выпивку в рот и проглатываем всю жидкость в один присест. Я хватаю ртом воздух, когда та обжигает мне горло. Вкус неприятный, но эффект мгновенный. Я уже чувствую себя расслабленной. Это приятно. Последние несколько дней были настолько ужасными, что мне хочется забыть обо всем хотя бы на пару часов.
Элайджа поворачивается к барменше.
— Не знаете, где мы можем найти «La Luna Estrella»?
— Нет, милый, — отвечает она. — Но почему бы тебе не остаться здесь и не выпить еще стаканчик?
— В другой раз. — Элайджа подмигивает ей, берет меня за руку и ведет меня на выход.
Она бросает нам вслед ругательства... мы не поддержали правила игры.
Мы направляемся в соседнюю таверну, которая находится через несколько дверей от нас. Эта называется «Желтая утка». Еще один тупик. Мы спешим в трактир на соседней улице, потом на следующей, и на другой. Мы посетили двадцать баров за три часа, позволяя себе выпивать только в каждой пятом, и то я чувствую, как у меня начинает кружиться голова. Это классно.
Я беру Элайджу под руку, когда мы шагаем по оживленной улице. Никто на нас особо не обращает внимания; Фракия — город чужестранцев. Я удивлена, что на улице разгуливает столько людей с наступлением темноты, но, наверное, в связи с отсутствием Дарклингов нет причин устраивать комендантские часы, как это было в Блэк Сити.
Мы входим на Плазу Тимьян, которая меньше площади Специй. В середине площади находится богато украшенный мраморный фонтан, увенчанный статуей двух влюбленных, сплетенных в объятиях. У их подножья гнездятся голуби. Когда мы проходим мимо них, они взмывают в небо.
— Аргх! Отвалите от меня, — говорит Элайджа, отмахиваясь от птиц.
Я не собиралась смеяться, но не смогла сдержаться, и смех все-таки сорвался с моих губ.
— Это не смешно, — сказал он ворчливо.
— Извини, — говорю я в ответ, вынимая серые перья из своих волос. — Но если честно, почему тебя так пугают птицы? Они же милые.
— Нет, в них нет ничего милого! У них эти ужасные, бусинки глазки и отвратительные когтистые ноги. — Он вздрагивает, а я снова смеюсь. — Они делают вот так, — говорит он и хватает меня.
Он щекочет меня, и я уже едва могу дышать от смеха.
— Извини, извини, — задыхаюсь я.
Он смеется и отпускает меня.
— Наверняка есть нечто такое, чего и ты боишься.
— Ага, вирус, — говорю я надломленным голосом.
Элайджа прижимает меня к себе, и я в ответ прижимаюсь щекой к его груди.
— Я позабочусь о тебе, Натали. Тебе не придется проходить через это в одиночку, — бормочет он.
Его руки ненадолго обнимают меня крепче, прежде чем отпустить меня. Я удивлена, как быстро бьется мое сердце.
— Давай проверим следующую таверну, — говорю я, замечая здание с синей дверью.
Мы заходим внутрь. На это раз барменша - блондинка, со светло-зелеными глазами. Меня охватывает волнение, а вдруг это Эсме, но потом я вспоминаю, что та сидела в кресле-каталке и на сегодняшний момент ей должно быть лет сорок, а то и пятьдесят, а этой женщине около тридцати. Барменша подходит к нам и её улыбка чуть меркнет. Какое-то мгновение, мне страшно, что она узнала нас, несмотря на капюшоны. Но затем она вновь улыбается.
— Как меня зовут, торгаш? — спрашивает она.
Элайджа глядит на доску с ценами.
— Розовое яблоко.
В награду мы получаем две бесплатных рюмки пряного Шайна.
— Мы ищем таверну под названием «La Luna Estrella». Не слыхали о такой? — спрашивает он её.
Она качает головой. Даже, если она что-то и слышала, сомневаюсь, что рассказала бы нам.
— Наслаждайтесь выпивкой, — говорит она, игриво подмигивая Элайдже, который подмигивает в ответ. По какой-то идиотской причине, я чувствую ревность.
Элайджа присаживается и выпивает свой алкоголь.
— А разве нам не нужно идти дальше? — спрашиваю я.
— Ты выглядишь уставшей, — говорит Элайджа
— Ну, спасибо, — бормочу я.
— Ты меня прекрасно поняла. Мы можем продолжить наши поиски с рассветом.
— Уверен? Мне несложно продержаться еще несколько часов... — неубедительно бормочу я. Я опустошена.
Он кривовато улыбается мне и пододвигает мне табурет.
Я сажусь.
— Хорошо, еще один стаканчик, а потом мы вернемся к мадам Кларе.
Один стаканчик вскоре превратился в два, потом в три, следом в четыре, и я уже потеряла счет времени, но сложно следить за временем, когда выпивка следует одна рюмка за другой. Я даже не помню, как мы заказывали их, позволив себе пить за счет заведения, но барменша, похоже, была рада подливать нам. Элайджа неустанно развлекал меня, рассказывая смешные истории о рыбалке в Виридисе и о трех своих братьях.