Он смотрит на меня полным агонии взглядом, который говорит, что он хочет, но не может. Я отстраняюсь, мягко целую его и в понимании киваю.
— Хорошо. Дай знать, если что-то понадобится, — говорю я, сжимая его руку. — Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю, дорогая. Увидимся завтра.
И он уходит, из-за чего я чувствую себя одинокой в пустом доме.
На следующее утро Маргарет заглядывает ко мне с парочкой банок домашнего джема. Она спрашивает меня, не возражаю ли я помочь ей на Пасхальном фестивале, где она собирается держать собственную лавочку с домашней продукцией. С тех пор как Маргарет ушла на пенсию, это стало для нее хобби, и теперь она проводит разного рода мероприятия в окрестных районах. Я говорю ей, что с радостью присоединюсь, ведь я уже планировала пойти; мы пойдем в город вместе.
Добравшись до школы, замечаю мамину машину, припаркованную на другой стороне дороги напротив ворот. Они с Максвеллом сидят на передних сидениях, их внимание сосредоточено на мне. Я знаю, что происходит. Все это для того, чтобы показать, что они следят за мной. Они хотят убедиться, что я действительно собираюсь передать деньги, как и обещала, а не сбегу, как в прошлый раз.
В обеденный перерыв я выхожу из школы и иду к банку, а они все еще сидят в машине. Мама заводит двигатель, и они едут за мной. Максвелл выходит из машины и заходит в банк следом за мной. Садится на стул рядом со стендом с финансовыми брошюрами и отслеживает каждое мое движение. Я подхожу к стойке и завожу с клерком разговор о различных вариантах сберегательных счетов. Максвелл сидит слишком далеко, чтобы слышать наш разговор, но я обставляю все так, словно хочу организовать перевод денег. Заполняю форму для сберегательного счета, еще немного болтаю с клерком и ухожу.
По пути в школу захожу в столовую и беру бутерброд. Я подпрыгиваю, услышав позади голос брата.
— Все схвачено, так?
— Да. Деньги Гарриет привязаны к нескольким банковским счетам. Для получения денег наличными нужно три дня, — лгу я. — Они будут у меня в понедельник.
Продавец отдает мне бутерброд, и я плачу за него.
— Я буду в B&B, когда ты получишь их.
Киваю, собираясь уйти. Максвелл останавливает меня, схватив за руку и крепко ее сжав.
— Выкинешь что-нибудь, Ева, и на этот раз я действительно зарою тебя в той неглубокой яме, — шипит он.
— Убери руку, — жестко приказываю я.
Он жестко смеется и, отпустив меня, легкой походкой идет на улицу. Мне приходится отойти и остановиться на минутку на углу продуктового, чтобы перевести дыхание. Надвигается паническая атака. Понятия не имею, что творю, и совершенно не знаю, что буду делать через эти три дня.
Но я что-нибудь придумаю, даже если ради этого придется не спать следующие несколько ночей.
Вернувшись в школу, я проверяю свое расписание и с облегчением обнаруживаю, что у меня перерыв. Мне определенно нужно время, чтобы расслабиться после встречи с Максвеллом. Жду не дождусь того момента, когда закончится эта неделя и начнутся Пасхальные каникулы. В моем распоряжении будут две недели. Надеюсь, к этому времени мне удастся избавиться от мамы и Макса, и я смогу насладиться свободным временем.
В учительской отдыхает еще пара преподавателей. Они пьют кофе, читают газеты — у них тоже перерыв. В углу — небольшой кухонный островок с полками под чашки, чайником и микроволновкой. Я иду к чайнику, но тут же останавливаюсь, потому что рядом с одной из полок стоит Феникс, отделяющий ее от стены инструментами.
Он стоит ко мне спиной, поэтому все еще не замечает моего присутствия. Мышцы его спины перекатываются под тесной футболкой, камуфляжные штаны идеально обхватывают его зад. Я в полной мере осознаю, что вот уже как два дня у нас не было секса, и в животе ноет. Будь мы наедине, я бы подкралась к нему сзади, обхватила его талию и поцеловала бы в шею. Но вокруг слишком много учителей, включая двух женщин, которые будут сплетничать. Уж я знаю. Не хочу, чтобы они распространяли слухи о том, как я приставала к местному плотнику прямо перед ними.
Глубоко вдохнув, я иду к чайнику и со щелчком включаю его, стараясь не смотреть на Феникса, потому что даже из-за этого я чувствую себя так, словно тону в нужде. Он внутри меня прямо сейчас — идеальная разрядка после той панической атаки, которая застала меня в кулинарии. Тонкие нити тревоги все еще пронизывают меня. Но когда мы занимаемся любовью, я забываю все свои заботы.
На негромкий щелчок Феникс немного поворачивает голову и краем глаза замечает меня. Уголки его губ изгибаются в улыбке.
— Привет, — говорит он низким голосом, впитывая меня взглядом.
— Привет. Что ты тут делаешь? — тихо отвечаю я, распаковывая бутерброд и выкладывая его на тарелку.
— Смотритель вызвал меня починить дверь, — говорит Феникс, указывая на покосившуюся дверцу шкафа, повисшую на одной петле. — Работа быстрая. Закончу через час.
— Хорошо, — отвечаю я, тяжело выдохнув.
Феникс поднимает на меня взгляд, услышав это. Он знает, что это значит, знает, о чем я думаю. Хватка на отвертке в его руке крепчает. Я просто стою в неловком ожидании, пока закипит чайник, и Феникс возвращает свое внимание к шкафчику. Сделав себе чай, я иду в зону отдыха и сажусь, чтобы поесть. Во время еды я не могу оторвать взгляда от Феникса. Он просто невероятно сексуален, когда работает; от каждого движения его рук по моему телу распространяется покалывание.
Думаю, Феникс чувствует, что я за ним наблюдаю, потому что время от времени он прекращает свою работу, опускает голову и почти оборачивается, чтобы посмотреть на меня, но затем собирается и возвращается к работе. Хочу, чтобы он посмотрел на меня. Чтобы другие учителя ушли, и я могла прикоснуться губами к его губам хотя бы на секунду. Такой маленький кусочек контакта поможет продержаться мне весь оставшийся день.
Одна из двух учительниц хихикает и шепчет что-то своей подруге на ухо, указывая на Феникса. Мне не нужно быть экстрасенсом, чтобы знать, о чем они перешептываются. Осознание того, что у меня в руках его сердце, что он любит только меня и никого больше, согревает меня. Те женщины могут строить ему глазки сколько влезет. Я знаю, что он принадлежит мне. Я чувствую это, когда наши взгляды пересекаются.
Кажется, в комнате становится все жарче и жарче, напряжение между Фениксом и мной выходит на невыносимый уровень. Мы едва смотрим друг на друга, но я знаю, что он думает обо мне так же, как и я думаю о нем.
Заканчиваю обедать и иду прополоскать тарелку и чашку в раковине, вытираю их и убираю. Феникс стучит молотком по шкафчику, одарив меня едва заметной улыбкой и быстрым взглядом темных глаз. Он возвращается к работе, и я решаю просто подождать о вечера, чтобы побыть с ним наедине.
Подхватываю свою сумочку и ухожу из учительской. Когда я иду по пустому коридору, позади меня слышатся шаги. Прежде чем у меня появляется возможность обернуться и посмотреть, кто это, сильные руки обхватывают меня под грудью и толкают в маленькую хозяйственную каморку. Внутри темно, но я чувствую запах мыла Феникса и его жесткое тело, прижимающееся к моему.
— Что ты делаешь?! — в панике шепчу я, опасаясь, что нас могут увидеть.
— Мне нужно пару минут с тобой, — это все, что он говорит, прежде чем обрушить на меня свои губы.
Я стону в его рот, погружая пальцы в его непослушные волосы. Он хватает мою талию и прижимается эрекцией к моему животу. Я выдыхаю, почувствовав, насколько он твердый, готовый.
— Ты слишком давно была со мной, — шипит он, прижимаясь губами к моей шее и жестко посасывая.
— Боже, я знаю, — шепчу я в ответ.
Он поднимает меня, обхватив за бедра, и несет к старой парте, втиснутой в угол каморки. Феникс сажает меня на нее, и его грубые руки тянут мою юбку вверх так, чтобы она скомкалась вокруг моих бедер. Феникс широко разводить мои ноги и встает между ними. Его губы возвращаются к моей шее, а руки крепко сжимают волосы. Его эрекция трется напротив моего центра. Его бедра мягко толкаются в меня, задевая нужную точку. Я близка к тому, чтобы закричать от удовольствия, когда он приглушает звук ладонью.