- Нет! - истошно завизжала Императрица, но, к сожалению, было слишком поздно.
Жун Тяну было чуждо милосердие. Одним движением он разрубил Ань Сюня от плеча до пояса. Приглушенный крик сменился бульканьем. Ань Сюнь мешком рухнул на пол и испустил дух.
Всего за несколько секунд, что длилась их схватка, Жун Тян смыл кровью чудовищную угрозу, нависшую над Си Жэй.
- Ань Сюнь…
Голос Императрицы дрожал. На ее глазах только что произошло хладнокровное убийство. Рухнув рядом с телом, она склонилась над знакомым лицом. Смесь гнева, боли, неверия и горя омрачила ее разум, и все чувства прорвались наружу горькими слезами. Она повернула лицо к убийце, которым стал ее собственный сын.
- Зачем надо было убивать его? – крикнула она, уложив голову Ань Сюня себе на колени.
Ее поведение только сильнее разожгло злость Жун Тяна. Он холодно взглянул на мать, обнимавшую покойника:
- Этот человек предал Си Жэй. Императрица скорбит по человеку, вступившему в сговор с врагами государства в надежде занять трон?
- Жун Тян! – Му Лань сердито прикрикнула на сына, не желая слышать жестокую правду. Стараясь унять рыдания, она глубоко вздохнула. - Как ты не понимаешь, все, что я когда-либо делала, было для тебя? Я бы все устроила, не ворвись ты сюда. Почему ты разрушил все, ради чего мы так долго трудились?
Вместо ответа Жун Тян отвернулся от нее и, подойдя к своему любовнику, поднял тело юноши с пола. Его взгляд смягчился, а гнев начал утихать.
- В наш план не входила смерть Фэн Мина, – ледяным тоном произнес он.
- Это была крайняя мера. Ради защиты Си Жэй я решила пожертвовать самозванцем. Ты готов так легко забыть о нашем идеальном плане и навлечь катастрофу на свою страну? Ради этого фальшивого Принца?
- Фэн Мин не просто самозванец. Императрице следовало бы выбрать время и послушать его рассуждения об управлении государством. Этот юноша – самая большая ценность Си Жэй. Что касается внезапной смерти Ань Сюня, всю ответственность я беру на себя.
Удерживая одной рукой свое сокровище, он распахнул шубу, в которую был одет, и осторожно завернул в нее Фэн Мина.
С жалостью взглянув на любовника, он раздраженно пробормотал:
- Когда действие зелья закончится, у Фэн Мина могут быть осложнения. Если бы я знал, что план окажется бесполезным, то не заставил его перенести такие страдания.
Размышляя о происходящем, Императрица понимала, что именно ее решение использовать Фэн Мина как разменную монету вызвало ярость Жун Тяна. Она ясно видела нежность в глазах сына, который неотрывно смотрел на юношу на своих руках.
Му Лань вздрогнула от мысли, что потеряла собственное дитя.
- Жун Тян, ты… Ты злишься на меня? Я сделала это для тебя… Для твоей страны, - с каждым произнесенным словом ее голос дрожал все сильнее.
В этот момент ее меньше всего волновало будущее Си Жэй. Это были слова матери, искренне любившей своего сына, которой была невыносима мысль, что она совершила ошибку и собственными руками оттолкнула его.
Стоя спиной к Му Лань, Жун Тян слушал ее отчаянные крики. Наконец, сжалившись, он произнес:
- Такова участь матери - всегда заботиться о своем ребенке. Я всего лишь прошу Ваше Величество больше никогда не причинять вред Фэн Мину.
Он погладил Фэн Мина по щеке и почувствовал, что тело юноши немного согрелось. Это означало, что действие зелья заканчивалось и жизнь возвращалась в бездыханное тело.
Жун Тян обернулся и, глядя Му Лань в глаза, с чувством сказал:
- Если ты действительно хочешь мне добра, прошу, обращайся с Фэн Мином, словно он тоже твоя плоть и кровь. Я… Мы…
Он нахмурился и тяжело вздохнул, умолкнув на полуслове. Не желая оставаться в этом помещении ни минуты, он слегка поклонился и вышел.
Императрице оставалось лишь смотреть вслед удаляющемуся сыну. Силы окончательно оставили ее, и она тяжело осела.
Убитая горем, она печально смотрела на мертвое лицо Ань Сюня. Красивые черты были искажены предсмертной мукой. Он покинул этот мир, глядя смерти в глаза.
Слезы очищающим потоком хлынули из глаз. Соленые капли мешались с кровью на израненном теле.
- Я не хотела, чтобы так получилось. Зачем ты вернулся? Зачем бросил вызов моему сыну? - дрожащей рукой она провела пальцами по щеке, изуродованной страшной раной. - Это проклятие материнства! Неужели ты не понимаешь такие простые вещи? Императрица Си Жэй не могла остаться в стороне, зная, что ты хочешь напасть на ее страну. Ань Сюнь, ты храбр, но глуп! Как мне справиться с твоими лазутчиками, заполонившими Си Жэй?
Но бывший возлюбленный хранил молчание. В его пустых и бездушных глазах навсегда застыли отчаяние и недоверие.
Холод склепа уже принял его в свои объятия, и единственным звуком, слышным в коридорах, были глухие рыдания Императрицы.
- Даже зная, что ты не взойдешь на трон, я навечно отдала тебе свое сердце…
Она плакала до тех пор, пока слезы не застили ей распахнутые глаза Ань Сюня. Бледной изящной рукой она нежно закрыла веки возлюбленного, и его лицо перестало напоминать мученическую маску.
Весть о жестокой кончине Ань Сюня быстро распространилась по всей стране. Чудовищная буря дипломатического скандала надвигалась на Си Жэй. Понадобится совсем немного времени, чтобы ветер новостей достиг Правителя королевства Фан Цзя и вызвал непредсказуемые последствия.
Все страны, граничащие с Си Жэй, охватили волнения.
========== Глава 21 ==========
Отравление не прошло даром, и его последствия тяжело отразились на хрупком теле Принца. Вот уже который день Фэн Мин не приходил в себя, несмотря на то, что его пульс уже вернулся в норму.
Излишне говорить, что в Си Жэй было объявлено чрезвычайное положение. Политические связи и договоренности разрывались одна за другой. Королевская семья Фань Цзя подлила масла в огонь, заявив, что весь народ Си Жэй поплатится за предательство доверия и измену.
На передовой оказались дипломаты, которые изо всех сил пытались удержать страны от падения в безумие кровопролитной войны.
К счастью, Регенту удалось придумать правдоподобное объяснение случившейся трагедии, и его усилия постепенно успокоили паникующих придворных и встревоженных чиновников, которые своими действиями едва не завели Си Жэй в тупик.
Пока за столом переговоров утрясались бесконечные проблемы и разногласия, Фэн Мин лежал без сознания.
С момента воцарения спокойствия в императорской резиденции прошло уже несколько дней, но Принц так и не пришел в себя. Его состояние оставалось прежним, и все взгляды были прикованы к юноше в надежде уловить хоть какой-нибудь признак улучшения.
Среди людей, с нетерпением ожидавших чуда, выделялся тот, чей взор пылал самым ярким огнем. Разумеется, это был Жун Тян.
Неожиданно тихий стон разбил наряженную тишину:
- М-м…
Ко всеобщей радости, губы, плотно сжатые последние дни, слегка приоткрылись, и с них сорвался приглушенный звук.
Щеки Фэн Мина снова порозовели. Это был хороший знак, указывающий на скорое пробуждение.
Все слуги по очереди дежурили у постели больного в ожидании его выздоровления. И теперь, когда их господин стал приходить в себя, все вокруг затаили дыхание.
Длинные ресницы Принца затрепетали, и он начал приоткрывать отяжелевшие веки. Внезапно, будто смутившись под пристальным вниманием, он замер. Спустя мгновение Фэн Мин резко распахнул глаза.
Темные, подернутые дурманом долгого сна, глаза окончательно открылись и уставились на толпу наблюдателей, повергнув всю толпу в неописуемый восторг.
Всех присутствующих охватила радость.
По коридорам дворца разнеслись ликующие возгласы:
- Его Высочество пришел в себя!
- Он очнулся!
- Благословение Небесам! – раздавались хвалы богам.
В этой веселой толкотне Чиу Лань преклонила колени у ног Принца и вознесла Богам благодарственную молитву.
Отодвинув всех с дороги, Регент подошел к кровати и предстал перед юношей во всем своем великолепии. Он взял Фэн Мина за запястье, проверяя пульс.