– Птичек?! – Аскольд из белого сделался зеленым.
– Успокойтесь, учитель, и постарайтесь объяснить, в чем дело. – Трорнт привлек к себе хихикающую Джулию и поцеловал в висок.
– Хо-ро-шо. – Колдун посмотрел на них испытующе. – Не думал я, что о тайной доктрине самого могущественного ордена мне придется рассказывать в… в…
– Не хочешь – не надо. – На Аскольда смотрела пара острых зеленых глаз. – Я пришла в этот мир, между прочим, за тобой. А ты ни разу за эти десять лет не появился в моем Храме. И если теперь тебе что-то не по нраву, извини, спросить не у кого было. И еще учти, я теперь не ребенок. Я воин княжий, я женщина и за версту драконьего полета чую, когда люди просто так приходят, а когда им от меня что-то надо. А тебе, папочка, ох как надо! Твои храмовники сто пятьдесят лет этого ждали. Так, что ли? Поэтому совесть имей.
Аскольд, никак не ожидавший подобной отповеди, вновь сел и запихнул в рот самую большую плюшку. Воцарилась неловкая пауза.
– Знаешь, дочка, ты почти во всем права и сердишься на меня правильно. Но я как раз за тем и пришел, чтобы рассказать тебе, почему все так обернулось.
– Всю правду?
– Нет, конечно. – Отец улыбнулся и потрепал ее по волосам. – За кого ты меня принимаешь?
– Все это началось очень давно, еще до рождения времени. Нет, как-то нескладно получается. «Сила Феникса» – это возрождение, обновление, раскрытие заложенных способностей, трансформация…
– Это я понимаю.
– Ладно. Много веков назад маги впервые нашли эту силу и заключили ее в одного из своих братьев. Шли годы, люди-фениксы менялись, колебля чаши добра и зла, изменяя мир.
– Минуточку, – вмешался Карл, – но если за дело берутся маги одного ордена, значит, избранные ими люди относятся либо к свету, либо к тьме.
– Так было не всегда. Феникс изменяет мир, возрождаясь, и губит его, сжигая вместе с собой.
– Пока ничего конкретного, сплошная мистика. – Джулия грациозно откинулась на подушки. – Какое это имеет отношение к нам?
– Будет и конкретно. Сто семьдесят лет назад «Сила Феникса» была заключена в принцессу Ангелику, незаконную дочь королевы Брины и короля Стора. – Колдун выдержал паузу, отметив, как подействовали его слова. – Она была чудесным существом, летописи говорят, что Ангелика оживляла мертвых, исцеляла самые страшные недуги, умела говорить на языках птиц и зверей.
– Да, Фобиус подбирал для меня легенды об этой женщине. Она была богиня или святая, – мечтательно произнесла Джулия.
– Не всем легендам стоит верить. – Аскольд налил себе еще вина.
– Этим я верю. Я видела Ангелику в куске янтаря. И плакала над ней.
– Плакала?
– Да плакала, потому что у нее такое чистое лицо – таких сейчас нет и быть не может. Я плакала, потому что у меня никогда не будет такого взгляда, я чувствовала себя грязной, испорченной, потерянной, я… – Она разрыдалась. – Ну ты же сам видел ее, ты был в гробнице и оставил там свой знак.
Трорнт, до сих пор ловящий каждое слово, опустился на колени и поцеловал Джулии руку.
– Но она была слабее тебя, она не смогла сохранить себе жизнь. – Маг вдруг поймал себя на том, что суетится и старается выговорить все сразу и уйти, сбежать от этих двоих. То, что происходило сейчас между его дочерью и Карлом, было выше обыкновенных слов. Он замолчал. Наконец пара словно разомкнула невидимый круг, отделяющий их от целого мира. В комнате сразу стало легче дышать.
– Так вот, мы почти ничего не знаем о критериях выбора претендентов. Меж тем в Храме на меня была возложена священная миссия – вернуть в мир Феникса. – Он замолчал, ожидая эффекта. – Я нашел янтарную гробницу и извлек из нее силу. Но кому ее передать? Принцесса Ангелика была дочерью Стора – короля Севера. Исходя из принципа «подобное к подобному», я выбрал тебя.
– Это еще почему? – Джулии показалось, что она знает ответ, сердце ее забилось сильней.
– Я говорил тебе это в нашу первую встречу, – шепнул Карл.
– Ты дочь принцессы Анны, дочери короля Нортона. Подлинной принцессы, из-за вероломства сестры так и не ставшей королевой.
– Боже! – Девушка спрятала лицо на груди любимого.
– Женихом Ангелики, а для меня второй составляющей был рыцарь Адам Трорнт. Представляете мои чувства, когда в тюрьме Элоса я встретил вот его – подлинного Трорнта и человека, любимого моей дочерью! Все сбывалось как в сказке! Я хотел, чтобы ты была Фениксом, но чтобы во сто раз сильнее. Я боялся потерять тебя. Потому и хотел, чтобы ты поступила в Храм и научилась защищать себя и, если понадобится…
– Там учили и нападать! – Джулия встала. – Ты ошибся, отец, ты вложил силу не в того человека.
– Да что ты мелешь?
– Не в того. Ведь этот мир так устроен, что, если ты взял в руки меч, готовься убивать или быть убитым.
– Убитым можно оказаться и не имея меча.
– Да. Но когда мы встретились с Карлом, я уже потеряла новизну от лишения человека жизни. Мой удар считался лучшим в Храме. Жертвы падали молча, безропотно, точно. Я даже не знала, что от этого можно испытывать угрызения совести.
– Это правда. – Трорнт отодвинул от себя блюдо со сластями.
– А потом я пошла служить к князю Эльлинсингу. Он по достоинству оценил мой талант. Я подстерегала в темноте его врагов, обрушивая на них свой меч по имени Жало. Я всегда отправлялась одна, но никто меня так и не убил. Может, в этом проявился твой дар?
– Все погибло. – Колдун обхватил руками голову.
– Это я виноват. – Карл прижал к себе плачущую возлюбленную. – Я отправил тебя к его сиятельству.
– Нет, что ты, в жизни такого не было, чтобы адепт Храма остался без работы. Не тот, так этот, какая разница?
Аскольд посмотрел на влюбленных, и в глазах его засветилась надежда.
– Знаете, а по-моему, рано панихиду справлять. В жизни не видел столько совпадений сразу. Чтобы и принцесса северной ветви, и Трорнт, и любили друг друга. Нет, что-то из всего этого определенно должно получиться. И потом, некого же больше взять.
– Как нет?
– Нету в природе ничего подобного, во всяком случае сейчас.
– То есть у нас ко всему прочему еще и нет выбора? – Слезы мгновенно высохли, освободив место глухой ярости.