Хилар прервал свою речь, и его глаза расширились, загоревшись мечтательным огнём.
— Как славно, — продолжил он, — использовать для космической реконструкции смертоносные снаряды, созданные нашими предками только ради взрывов и разрушения. Хранившиеся в запечатанных пещерах, они не использовались с тех пор как человек покинул земную поверхность много тысячелетий назад. Точно так же не использовались и старые космические корабли… Межзвёздный двигатель так никогда и не был создан; и наши путешествия всегда ограничивались только планетами нашей собственной системы — ни одна из которых не была заселена или обитаема. После того, как Солнце остыло и потемнело, не было никакой нужды в посещении какой-либо из этих планет. Но законсервированные корабли тоже сохранились. И самый новый, самый быстрый, оснащенный антигравитационными магнитами корабль был подготовлен к нашему путешествию на Солнце.
Родис молча слушала, с трепетом, который, казалось, подавил её опасения, а Хилар продолжал говорить о потрясающем проекте, к которому он с шестью другими избранными техниками должен был вот-вот приступить. Тем временем чёрное Солнце медленно поднималось в небе, наполненном холодным ироничным сиянием бесчисленных звёзд, среди которых не светилась ни одна планета. Солнце заслонило жало Скорпиона, висящего в тот час над восточными холмами. Оно было меньше, но ближе, чем огненный шар из историй и легенд. В его центре, подобно циклопическому глазу, сумрачным красным огнём пылало одно-единственное пятно, которое считали извержением какого-то огромного вулкана посреди безграничного, выжженного и почерневшего ландшафта.
Для человека, стоящего в ледяной долине под обсерваторией, освещённое окно башни могло бы показаться жёлтым глазом, который смотрит с мёртвой Земли на малиновый глаз мёртвого Солнца.
— Скоро, — сказал Хилар, — ты поднимешься в эту комнату и узришь утро, которое никто не видел в течение сотни веков. Толстый лёд растает на вершинах и в долинах потекут ручьи, которые растопят озёра и океаны. Оттаивающий воздух будет подниматься в виде облаков и пара, когда его коснётся великолепие всех цветов солнечного спектра. Вновь по всей земле со всех четырёх сторон задуют ветры; из земли поднимутся цветы и трава, и крошечные побеги превратятся в величественные деревья. И человек, обитавший в закрытых пещерах и безднах, вернётся к своему подлинному наследию.
— Как прекрасно всё это звучит, — пробормотала Родис. — Но… ты вернёшься ко мне?
— Я вернусь к тебе… в солнечном свете, — ответил Хилар.
II.
Космический корабль «Фосфор» стоял в огромной пещере под областью, которая когда-то была известна как Атласские горы. Потолок пещеры толщиной в милю был частично проломлен атомными дезинтеграторами. Большая круглая шахта под наклоном уходила к поверхности, образуя широкое отверстие в склоне горы, в котором виднелись зодиакальные звёзды. Нос «Фосфора» был направлен в сторону этих звёзд.
Всё было готово к его запуску. На этом мероприятии присутствовали десятки сановников и учёных. Защищаясь от холода, проникающего в пещеру из внешнего пространства, они одели костюмы и шлемы, в которых выглядели странными неуклюжими монстрами. Хилар и шесть его товарищей уже взошли на борт «Фосфора», закрыв за собой воздушные шлюзы.
Загадочно молчащие в своих металлических шлемах, наблюдатели ожидали старта. Не было никакой церемонии, никаких речей и прощаний; ничто не указывало на то, что судьба мира зависит от успеха этой экспедиции.
Подобно пасти огнедышащего дракона вспыхнули кормовые ракетные двигатели, и «Фосфор», как бескрылая птица, взмыл через огромную шахту вверх и исчез из виду.
Хилар, глядя через кормовой иллюминатор, несколько мгновений мог видеть освещённое яркой лампой окно той башни, в которой он совсем недавно стоял с Родис. Окно превратилось в золотую искорку, которая, вращаясь, растаяла в бездне всепожирающей ночи. Он знал, что позади него осталась его любимая, которая наблюдала за стартом «Фосфора».