— Н-да! Старею!
— Вы-ы?
— Вы ешьте. Потом себя в порядок приведете и личное поручение выполнять будете. А вы, лейтенант, прошу показать документы, и ваших бойцов тоже. Сами понимаете…
— Понимаем.
Слишком придираться и присматриваться не стал, отметил лишь то, что скрепки на сгибе «книжек» ржавые, с остальным в процессе разберется.
— Лейтенант Иловайский, вы и ваши люди до перехода к нашим поступаете в мое распоряжение. Выставьте наблюдателя на чердаке дома, место там оборудовано, позаботьтесь о смене, выступаем завтра с рассветом. В процессе несения службы бойцов помыть и переодеть, пополнить боекомплект. Форму и боеприпасы найдете в сарае.
Вечер подкрался незаметно. Отрадно, что ребенок больше не орал, вымытый и накормленный, перепеленутый в чистые холстины.
«Молодец, девочка!» Одобрил сделанное медсестрой. Сама вымытая, переодевшаяся в новую форму, причесанная, сержант, вымотавшись и устав от переживаний, спала рядом с ребенком.
«Смотри-ка, из Золушки принцесса вылупилась! Была, как есть чучело, а тут красавица писаная. Этого мне только в отряде недоставало».
Бойцы спалились раньше, чем ожидал. Чисто случайно услышал такое, что и предположить бы не додумался. Пока лейтенант чем-то увлеченно занимался в сарае, решил прогуляться к погребу. Вдруг кто оклемался?
С чердака раздался едва уловимый свист.
— Чего звал?
Прижавшись к стенке, застыл притаившись. Светловолосый боец, по документам значившийся как Иван Музыка, задрав голову вверх, дождался, когда в пролом, сделанный им для стрельбы из пулемета, высунулся напарник.
— Серый! Выпусти собаку из конуры. Задрал он своим скулежом.
— Ща!
Действительно, пошел и выпустил из будки псину, из благодарности полезшего лизаться к спасителю. Тот не оттолкнул животное. Гладил по большой, лохматой голове.
— Пси-ина! Хоро-оший! Да ты на нашего Рейгана похож! Мо-ло-дец! Подожди, сейчас тебе чего-то вкусненького принесу.
Ё-о-о! Интересно девки пляшут! Ну и как это все понимать? Глюки? Или… стоит допустить, что кто-то еще каким-то чудом влетел из будущего в подобную жопу. Так-так-так!.. Разберемся.
Незаметно пересек двор и, шмыгнув в сарай, прикрыл за собой дверь. Лейтенант занимался делом, комплектовал банками и боеприпасом вещмешки по количеству бодрствующего и спящего личного состава будущего отряда. Каретников, встав рядом, наблюдал за процессом. Лейтенант отвлекся, почувствовал присутствие постороннего. Выпрямился. Спросил:
— Что-то не так?
— Все так, лейтенант. Все так…
— Тогда что?
— Да вот сомнение у меня закралось, что вы трое не совсем те, за кого выдать себя хотите.
— …
— Мы здесь одни. Колись, лейтенант. Рассказывай все как на духу, чтоб потом непоняток не было. Сейчас прокололись твои парни, а к своим выйдем, там такие секачи в «органах», вытрясут даже то, чего нет и никогда не было. Давай, продышись и как на исповеди.
Аж зубами скрипнул. Каретников пас любое его движение. Черт его знает, может на глупость решится… Вроде бы нет, видно, что в руки себя берет.
«Мужчина! Посмотрим, что скажет».
— Все равно ведь не поверишь?
Вот оно!
— А ты начни.
Вздохнул.
— Мы все трое из другого времени…
Смотрит в глаза, пытается определить, как абориген отнесся к сказанному.
У Каретникова лицо спокойное, выражение, как кирпич силикатный, мол, подумаешь, невидаль экая. Кивнул.
— Дальше. Что мне из тебя клещами тянуть все надо?
— Ты что? Не понял? Мы пришельцы!
— Все я понял. Рассказывай, из какого года попали, каким образом?
Вот так! Что это? Похоже, лейтенанту поплохело, на пятую точку плюхнулся, бледный весь стал, как поганка в расцвете зрелости.
— Тю! Лейтенант, ты смотри не отключись. Ну, давай, приступай к конструктивной передаче информации.
Пошло дело! Парни практически земляками оказались, залетели, что называется, из восемьдесят седьмого года.
— …С какого?
— Восемьдесят седьмого.
Каретников чуть ли дыхание не задержал, чтоб не выдать своего волнения. Справился. Казалось, без особых эмоций задал вопрос:
— А кто у вас там сейчас генсеком работает?
Автоматический ответ, как само собой разумеющееся событие.
— Воротников.
Ладони в кулак сжал.
— Имя, отчество?
— Виталий Иванович.
Летёха не очень понимал, зачем аборигену такие подробности из будущего. Его косой взгляд подводил к тому, что и в его мыслях бродят сомнения насчет любопытного энкавэдэшника.