— Ну, вы дали стране угля! — восторженно зашептал Генка. — Товарищ лейтенант, я даже мысленно за вами не успевал.
— Не отвлекайся. Трупы в кусты, живого оттащи подальше, нам с ним поговорить еще нужно. Я пока дух переведу.
— Ага!
Лежа на спине, оклемавшийся немец при свете луны, казалось, водил по сторонам белками глаз, рассматривая склонившихся над ним двух обидчиков, прийти в себя уже успел.
— Nachname? — задал вопрос один из напавших на патруль бандитов, слегка уколов в шею ножом.
Больно! Зачем он так? И ведь действительно, на этой земле живут дикари. Он все скажет.
— Oh! Obergefreiter Kurt Kurtz!
— Brauchen nicht so laut zu sprechen[8].
Понятливый немец попался, рассказал все, что спрашивали. Все равно сволочь. Каретников без особых терзаний зарезал немца, на этот счет поллюции молодого организма прошли еще в прошлой жизни, тем более было за что.
Попутно с тем, что хотел узнать, где содержатся цыгане, как охраняются и численный состав местного гарнизона, если таковой имеется, выяснил ряд подробностей, которые к делу относились косвенно, но значение все же имели.
Сразу, как только войска перешли границу и углубились на чужую территорию, немцы взялись за евреев, коммунистов и цыган. Специальные Айнзацгруппы прочесывали города и села, рыскали по дорогам в поисках таборов, уничтожая все, которые только могли найти. Айнзацкоманда унтерштурмфюрера Херрманна за два последних дня могла похвастаться приличным уловом, смогли отловить целый табор цыган да два десятка евреев. Приданный команде отряд из батальона «Нахтигаль» нахватал асоциального контингента польской национальности, а местные жители сдали коммунистов и прятавшихся окруженцев. Всех свозили в городской костел и до поры до времени держали взаперти. Начальник распорядился поутру провести акцию физической очистки. Численность команды — двадцать активных штыков да еще отряд нациков — три десятка рыл наберется. Нехило! Да?
Вкратце напарнику перевел услышанное.
— Как они хотят поступить?.. — поинтересовался Спицын.
— Просто. К лесу выведут здоровых мужиков, те выкопают яму. Потом к ней подгонят всех остальных, расстреляют, предварительно раздев догола. Как только мужики засыпят трупы, застрелят и их.
— Жуть!
— А ты думал, в сказку попал. Нам к костелу идти нужно. Смотрю, провожатый уже заждался.
— Какой провожатый?
— Пошли. Потом объясню.
Какого-либо плана пока не было и в помине. Шел осмотреться, хотя и понимал, что вывести тихо за городскую черту уймищу народа практически нереально, как нереально двоим уничтожить почти полроты вооруженных людей. Они же не Бэтмэны?..
Назар Матвиюк к своим сорока годам подошел с багажом стойкой ненависти к полякам и большевикам. Цыгане ему были безразличны, как безразличны мухи на улице в теплый день. Ну, ездят себе по дорогам, подворовывают, так ты не зевай! А вот с москалями и пшеками разговор короткий — пуля в лоб. Лучше, конечно, до гиляки довести, чтоб на веревке потрепыхались. Хотя с цыганами тоже неплохо могло получиться. Вон, хоть как в прошлый раз! Бедные-бедные, а три кругляша царской чеканки у старой лярвы он все же нашел и даже утаить от остальных оглоедов смог.
Сотня Игоря, в которой служил Назар, наткнулась в Паридубском лесу на лагерь цыган, бежавших от войны. Доблестные бойцы «Нахтигаль» их ограбили и зверски убили. Резали пилами, душили удавками, рубили на куски топорами. Всего уничтожили полторы сотни цыган, включая детей.
Отогнав от себя воспоминания, левой рукой придерживая винтовку за ремень, правой перекрестился, потом вдруг осознав, что может и не помочь, в сердцах плюнул на мостовую перед самыми ступенями католического храма. В тот же момент, словно кара Божья, что-то тяжелое прилетело по голове, выключив все мысли из сознания караулившего двери галичанина.
— Оттаскивай! — шепот Каретникова мог услышать только напарник, все пространство у костела они добросовестно зачистили. — Какой по счету?
— Пятый.
— Медленно.
— Так что, за ними по всей деревне бегать?
— Прав. Согласен. Наши бандиты по хатам разбрелись, их не выковыряешь, а вот школу навестим. Немцы в ней что-то вроде казармы устроили.