— Ясно. Ну что, лейтенант? Как дальше поступим?
— Что, проблемы имеются?
— Хо-хо! Проблем полон воз. Я со вчерашнего дня командир батальона, и тоже сборного. Большая часть бойцов, наверное, только недавно винтовку в руки взяла. Местные.
— Это с западных территорий, что ли?
— Нет. Из-за старой границы призваны.
— Хоть так.
— По уму, мне тебя в тыл отправить нужно, только вот какая загвоздка, батальон неполного состава, находится на танкоопасном направлении, как и говорил, в боях еще не был. Сменили ночью часть, так их не потрепали, можно сказать почти уничтожили всех. Боюсь, попрет немец, мои побегут, ну и… с боеприпасами туго, а у тебя бойцы все как на подбор. Понимаешь, к чему это я клоню?
— Понятливый. А может, мы враги?
— Не блажи. Время не то, да и выхода у меня нет, а права какие-никакие имеются. — Из планшетки достал бумагу, сунул в руку Каретникову, осветив текст фонариком. — Читай.
Бумажка с печатью и подписями.
— «Во исполнение решения Совнаркома Союза ССР от 24 июня 1941 года в целях своевременного противостояния гитлеровцам и успешной ликвидации диверсантов, шпионов, забрасываемых на парашютах или вторым способом в прифронтовой тыл Юго-Западного фронта, по Житомирской области создать 35 истребительных батальонов войск НКВД численностью более семи тысяч бойцов и более 20 отрядов из студентов, преподавателей Осовиахима.
Истребительные батальоны к моменту занятия территории районов области противником передать в полное оперативное подчинение войск РККА — всего 20 истребительных батальонов численностью четыре тысячи бойцов…»
Прервал:
— Вот, читай… тебя касается.
— «Командиру второго Житомирского истреббатальона предписывается…»
— Нет, вот…
— Ага. «…имеет право в случае необходимости привлечь к выполнению боевой задачи любые подразделения Красной Армии, выходящие из окружения…»
— Понял?
Вернул приказ владельцу. Уже понял, что запрягут по полной, не отвертеться. Что ж, с паршивой овцы хоть шерсти клок.
— Только и у меня условия будут.
— Давай. — Чувствовалось, обрадовался комбат.
— Моих по подразделениям не распределять, а оставить в моем подчинении. Участок нарежешь, и саперы потребуются.
— Так как же…
— Силы распылишь, а толку особого не будет. Бойцы сработались. Каждый свой маневр усвоил.
— Все?
— У тебя батальон отдельный?
— Да.
— Тогда нас всех документально через свою «канцелярию» проведи, чтоб люди бесхозными не были.
— Сколько вас прорвалось?
— Сейчас и узнаем. — Обернулся, позвал: — Папандопуло?
— Я, тащ лейтенант!
— Командиры взводов доложились?
— Так точно.
— Ну и…
— Девяносто семь человек вышло. Легкораненых — двадцать два, тяжелые и погибшие там остались. — Махнул в сторону бруствера.
— Понятно. Беги, взводных или тех, кто за них остался, ко мне.
— Есть!
Повернулся к комбату.
— Решил?
— Да. Доукомплектую до полной роты. Прикроешь магистраль. За тобой батарея сорокопяток окопалась.
— Это, «прощай, Родина», что ли?
— Нормальные пушки. Других все равно нет. Да и саперов тоже нет. Их в этом батальоне сроду не было.
Ушлый комбат отвел участок ответственности влившейся в батальон роте непосредственно на самой дорожной магистрали. Каретников сразу понял, что здесь они могут костьми лечь, и это еще не самое плохое, что их может ожидать. Вполне возможно, снова придется в окружении побывать. Пробежался по расположению, определил места огневых точек, напряг командиров на предмет дооборудования оборонительных укрытий, а сам до рассвета успел смотать к артиллеристам. Линий связи и в помине не было. После всех умозаключений от увиденного окончательно убедился, что вся оборона, и не только на участке батальона, но и соседних частей, — это всего лишь очередной рубеж заслона, для кратковременного удержания противника, возможности выиграть время, чтоб перегруппировать основные силы армейских корпусов. Короче, они смертники! За себя как-то не переживал, давно с мыслью сроднился, что под этим небом он не вечен, вот только людей, с кем хлеб в походе делил, жалко было. Война, будь она неладна!
Рассвело. День обещал быть ясным. Скорей всего, для очистки совести, прихватив с собой Серегу Голубева, по местным реалиям лейтенанта Иловайского, прошелся по окопам. Утомленный народ, привычный к ухваткам командира, работу по благоустройству закончил и сейчас, урвав толику времени, отсыпался прямо «на рабочем месте». Пусть отдыхают, кто знает что будет.
Теперь можно более детально в бинокль осмотреть позиции врага. Серьезно ребята настроены. Скорей всего, после завтрака за них и примутся. Передал бинокль заместителю, а когда тот закончил осмотр, спросил: