Сынок, ты не представляешь, как в Германии красиво! Я поселилась в Гамбурге, но на обследования мне приходиться добираться до Лейпцига. Я накупила тебе различных сувениров на память, надеюсь, ты останешься ими доволен.
Я познакомилась в больнице с одной дамой, которой так же, как и мне, нездоровилось из-за мигрени. У нее сынишка твоего возраста. Я пригласила их в наше поместье… Она с удовольствием приняла мое предложение и добавила, что постарается вырваться к нам, как только появиться возможность.
Сынок, я чувствую себя превосходно! Доктор Герц просто волшебник. Наконец меня больше ничего не мучает. Я бы уже с огромным удовольствием вернулась домой, но мне необходимо остаться в Германии еще на какое-то время, чтобы пройти финальные тесты и получить конечный результат о своем здоровье.
Еще всего 5 дней, и я буду дома, Стивен!
Помогай папе и слушайся его, хорошо?
Целую,
Твоя любящая мама!»
Как и от предыдущих записок, которые, правда, были от Тома Холла о его супруге и детях, но которые так же, как и это, объединяли в себе всех членов семьи, Эмма получила неимоверную дозу смешанных эмоций. В ней боролись счастье, сожаление, удивление, интрига и умиление. Ей показалось, что женщина, писавшая данное письмо, была очень расстроена сложившейся ситуацией, в которой ей пришлось уехать от своего сына, пусть и на короткий срок, но совершенно в другую страну на расстояние неопределенного, однако достаточно громадного количества километров.
А вот Дрейк на свой счет не воспринял чего-то эмоционального. Для него показалось все довольно обыденным и семейным – мать, скучающая по своему ребенку, написала ему письмо, вот и все. Поскольку для молодого человека было необходимым добиться успеха в раскрытии семейной истории жильцов поместья, то есть просто пройти экшн-квест, ему данная писанина показалась не столь интересной, так как наткнутся в ней на какую-либо очередную загадку или же подсказку к деянию было нельзя. Эмма сразу же смогла понять незаинтересованность друга и никакого сожаления с его стороны по его каменному выражению лица, которое ну никак не могло изобразить хоть каплю грусти.
Закатив глаза и от безысходности разведя руками, девушка попыталась побудить друга данным жестом к какому-либо сочувствию.
– Что с тобой не так?
Дрейк вопросительно поднял бровь и никак не мог понять, к чему вообще относилось данное недоумение со стороны его подружки:
– О чем ты?
– Да ты просто бревно! – белокурая девица никак не смогла сдержать своего напористого тона, поэтому подобное заявление разразилось не столь тихим эхом по всему холлу.
– Во-первых, перестань кричать. А во-вторых, у тебя гормоны пошаливают? Ты как, нигде не ударялась головой?
– Тебе все хихоньки, да хахоньки. Я, конечно, понимаю, что твой мозговой процессор устроен так, что его работа направлена на четкое выполнение поставленной задачи, но не надо быть таким толстокожим. В наше исполнение также входит познание семейной жизни всей, абсолютно ВСЕЙ династии Холлов.
Молодой человек никак не мог понять такого рода враждебный настрой в свой адрес со стороны подруги, но это милое от злобы и довольно ниже его ростом создание могло рассмешить поголовно каждого, кто сумел бы лицезреть ее нервные вскакивания на месте и резкую жестикуляцию руками, словно белый и пушистый котенок всячески пытался показаться свирепым и злобным хищником. Это было довольно умопомрачительное и жутко смешное зрелище. Этот котенок считал, что доносит информацию до стоящего перед ним молодого человека ужасающим рыком, но этому самому парню все время слышалось только одно «мяу».
На лице Дрейка уже дергались уголки рта, и потихоньку вырисовывалась шутливая улыбка. Он вот-вот мог разразиться угорающим смехом, который разозлил бы девушку еще сильнее, поэтому ему было необходимым всяческими силами держать себя в руках.
– Ладно, Эмма. Прошу тебя, успокойся. Я и так занимаюсь поисками подобного рода вещей, – за этими словами парень повертел у лица блондинки недавно прочитанным ими письмом. – С помощью этого я изучаю историю жизни владельцев поместья.