– Меня, кстати, Аббигейл зовут, – женщина, наконец, прервала тишину, которая не давала всем троим покоя, озарив молодых людей милой и несущей добро улыбкой. – Я журналистка. Веду колонку в молодежном журнале.
Молодая пара по очереди представилась, после чего Эмма поддержала беседу:
– Именно поэтому Вы здесь?
– На самом деле, да. Данное молодежное, так сказать, мероприятие придаст мне некого опыта и поможет лучше ознакомиться с современными направлениями, желаниями и стимулами, с которыми, по идее, я должна идти нога в ногу.
– А лично для Вас это приносит хоть какое-то наслаждение? – данный вопрос Дрейк поспешил вставить в разговор двух женских особ, тем самым образом поддержав и воссоздав дружеское начало.
Аббигейл ненадолго задумалась, ее несколько озадачило сразу же дать ответ на поставленный вопрос. Причиной, по которой она оказалась в таком старинном поместье, в действительности являлась работа журналистки. Однако все, что не происходило бы в жизни этой женщины, было только по работе. Личные интересы навсегда ушли на второй план. Данного рода деятельность занимала каждую секунду личного времени Аббигейл. Наряду с этим рыжеволосая красавица страдала от полного одиночества и сильнейшего краха в создании собственной семьи. Она часто задавалась вопросом: «А зачем мне все это?» или «Что я сотворила со своей жизнью?», но осознание того, что было слишком поздно что-либо менять, приходило на пару с такими мыслями и вгоняло женщину в сугубо тяжкое опечаленное душевное состояние. Аббигейл уже порядка 12 лет представляла себе, как она сидит в кресле в собственном отстроенном двухэтажном доме где-нибудь подальше от городской суеты и поближе к умиротворенной природе. В руках у нее третий том большого собрания сочинений английского писателя Рафаэля Сабатини, в который вошли два исторических романа, один из которых ее любимый – «Любовь и оружие». Женщина окружена такой приятной тишиной, и только хруст сгорающих в камине досок еще больше нагоняет столь чистую и бесценную атмосферу непокоренного личными делами и прочей суетой момента, отложенного для того, чтобы побыть наедине с собой и своими мыслями. Такое время от того прекрасно, что на душе тепло и ясно от окружающей и преследующей ее сильной и пылкой любви.
Вдруг Аббигейл чувствует две мужские, крепкие, большие и все время холодные ладони на своих плечах, которые начинают нежно массировать ее предплечья, плавно переходя к разгрузке ее длинной шее, доставляя ей тем самым еще больше удовольствия; на лице у женщины в туже секунду появляется улыбка, когда она понимает, что это именного ЕГО руки, которые так трепетно прикасаются к телу его любимой женщины; ОН – мужчина, к которому у нее неимоверное пристрастие – робко спрашивает, как у нее дела и, поцеловав ее в лоб, садиться рядом с ней у кресла на пол, уложив свою голову на ее вытянутые ноги. Она не может перестать любоваться им, как вдруг в созданном ее собственными руками саду слышаться радостные крики играющих и бегающих друг за другом детей. Ее детей.
И вот она мечта, пути к которой, к сожалению, уже давно перекрыты.
Аббигейл не раз ругала себя за то, что поспела работе помешать воплощению такой идеи в жизнь. Она несколько лет пыталась внушить себе, что у нее еще будет время, но с каждым упущенным ею годом становилось все позднее и позднее для перемен. Работа… женщина питала теперь к ней только ненависть, хотя раньше этот вид деятельности приходился ей больше, чем просто по душе. И даже на данный момент виновницей необычного рода приключения женщины была работа.
Аббигейл еще некоторое время помешкалась с ответом, но вскоре четко обрисовала свою ситуацию:
– Я не так, чтобы и рада сложившемуся исходу событий, но как верно подметила Эмма, – женщина указала на белокурую девушку рукой, – я пришла сюда по работе. Сказать, что я абсолютно этому счастлива, значит, ничего не сказать. Меня распирает от недовольства, хотя вся эта мистическая атмосфера несколько внушает долю интереса, но не так, чтобы привлечь мое внимание полностью.
Данную речь Аббигейл завершила неловкой улыбкой, которой, как она думала, сможет освободить молодую пару от некого к ней сожаления, как оно всегда происходило.
Но этот трюк не особо обвенчался успехом, так как Дрейка настигло определенное желание в один миг решить все жизненные проблемы этой и так уже столь опечаленной женщины, а Эмму распирало от поглотившего ее чувства вины и обиды за Аббигейл, так как никто не застрахован от жизненных потрясений, печали и горя.