– Тогда пошли, – Олден уже сделал первые шаги в указанном направлении. За ним неприхотливо двинулась Иви, которую сопроводила Тейлор.
Эмма бросила взгляд на все также облокачивающегося на стену опустошенного брюнета.
– Ты так и не скажешь мне, что с тобой произошло? – еле слышно спросила блондинка. Она будто хотела, чтобы ее друг не расслышал заданного ею вопроса. Видеть в потерянном состоянии своего лучшего друга, на лице которого всегда играла лучезарная улыбка, было для нее новым.
Дрейк резко выпрямился и взял Эмму за ее столь теплую руку, которая лишила напряжения его трясущуюся от страха и холода пятерню.
– Я расскажу тебе об этом, но только не сейчас. Дай мне время, – отозвался брюнет. – Нам надо поспешить за ребятами.
Эмма не стала ничего отвечать. Она повиновалась парню и последовала за ним в темноту.
***
Лучи пяти фонарей падали на дверное полотно, лишенное даже минимального остекления. Олден вызвался первым войти внутрь открывшейся перед ним комнаты, притом, что в его руках имелось превосходное орудие для самообороны. Как только парень проходил дверной проем, его обдал приятный холодок, и его легкие наполнил свежий воздух. Вошедшие следом за Олденом молодые люди также ощутили этот приятный прилив прохлады и чистоты. Им всем показалось, что в данном помещении разваленность стен привела к образованию дыры, которая и открывала ветру проход в комнату. Само помещение представляло собой неимоверной величины кладезь многовековой литературы. Возвышавшиеся до самих потолков шкафы, на каждой полке которого стояли плотно друг к другу книги в различных переплетах, радовали глаз почти каждого из собравшихся в комнате.
– Да тут целая библиотека, – наконец выдавила из себя Эмма. – Какая красотища.
– Столько книг я даже в нашей городской библиотеке не видела, – подметила Иви.
– Жаль, что некоторые из печатных изданий уже не спасти, – Дрейк подобрал с дубовой поверхности несколько книг, которые попортились из-за холодного воздуха и покрылись плесенью из-за накопившейся за столько лет пыли.
– Вы только гляньте, – Тейлор расположилась за письменным столом – единственной мебелью в комнате помимо шкафов – и стала разглядывать на нем вырванные страницы. – Кто-то был явно не в духе, когда таким способом терроризировал книги.
Вся команда окружила укрепленную на ножках деревянную плиту с зеленым бархатным покрытием. Каждый из молодых людей взял себе по пожелтевшему листу бумаги.
– Какая-то загадка? – поинтересовался Олден, прочитывая напечатанные на попавшемся ему листе строки, и отложил в сторону мешавшую ему фомку.
– Сейчас посмотрим, – ответил Дрейк. – Не зря же эти листы просто так здесь лежат.
– Может нам надо отыскать книги, из которых вырвали эти страницы? – Эмма бросила резкий взгляд на каждый расположенный в комнате шкаф и ужаснулась от собственной мысли. – Правда, это будет долго. Тут столько книг.
– Мы состаримся, прежде чем изучим каждую из них, – отрезала Тейлор.
– Данные нам отрывки принадлежат тому или иному автору, мы можем ориентироваться по ним, – Иви стала чувствовать себя более уверенной в изложении собственных мыслей.
– А это верно, – не желая больше тратить время, Дрейк принялся читать вслух свой отрывок:
«Любовь – мой грех, и
гнев твой справедлив.
Ты не прощаешь моего порока.
Но, наши преступления сравнив,
Моей любви не бросишь ты упрека.
Или поймешь, что не твои уста
Изобличать меня имеют право.
Осквернена давно их красота
Изменой, ложью, клятвою лукавой.
Грешнее ли моя любовь твоей?
Пусть я люблю тебя, а ты – другого,
Но ты меня в несчастье пожалей,
Чтоб свет тебя не осудил сурово.
А если жалость спит в твоей груди,
То и сама ты жалости не жди!»
– Насколько мы все хороши в познаниях литературного плана? – Олдена окутала неловкость, поскольку изобретателю-любителю была не доступна поэзия. Он в школе-то еле-еле выучил два четверостишия работы Эмили Дикинсон «Я дважды скончаюсь, и перед концом». А тут целая головоломка – угадай какого автора данное стихотворение.
– В самый ответственный момент я разом забыла все прошедшие курсы литературы, – Эмма присела на край письменного стола, потирая виски кончиками пальцев, словно призывая свою память открыть доступ к сокровищнице ее знаний.