– Ладно, прости. Так кто же этот ваш гений в области литературы? – Олден пробежал глазами по надвигающимся к нему девушкам. Тейлор хитро улыбалась, придерживая необходимую книгу под мышкой. Она протянула ее шатену, и тот, смахнув пыль с обложки ладонью, прочитал напечатанное на ней большими буквами имя: Эрих Мария Ремарк.
Олден издал легкий смешок. Немецкого писателя ХХ века и представителя «потерянного поколения» он знал, но успеха в изучении его творчества так и не добился.
Перелистывая страницу за страницей и питая при этом наслаждение от издававшегося ими шелеста, шатен нашел искомый им пропуск, где вместо вырванной страницы находился клочок бумаги.
«Изгнание из идеального места за совершенный проступок».
Эмма заерзала на месте, когда на нее огромным комом обрушились все накопившиеся ею знания. Адам и Ева. Эпизод библейского предания из книги Бытия, следующий за грехопадением.
– Я знаю, куда нам нужно идти!
Блондинка уже скрылась за дверью, когда молодые люди только начали улавливать суть происходящего. Не желая затеряться в пучине кромешной тьмы и сбиться с прокладываемого Эммой пути, вся команда двинулась за ней следом. Они все ускорили шаг, чтобы нагнать блондинку, которая уже свернула на первом повороте запутанных коридоров. Спустя минуту вся молодежь оказалась в левом крыле поместья, где недалеко от первых попыток участников выбраться из закрытых комнат раскрывалась небольшая галерея. Ее Эмма, в виду своей неимоверной любви к искусству, изучила досконально, перед тем как когда-то оказала помощь Дрейку с поиском ключа.
– Вот оно, – Эмма указывала светом фонаря на одно из висевших на стенах полотно. – Это то, что нам нужно. Мазаччо. И его фреска «Изгнание из Рая».
– Я даже не знала, что тут целое собрание художеств, – проговорила Тейлор.
– Удивительная работа, – продолжила Эмма, не обращая внимания на комментарии. – Экспрессивная манера письма, яркие цветовые пятна и выразительные фигуры с правильными очертаниями и строением тел. Фреска написана во времена тотального царствования «бесплотной» готики, когда нагота считалась постыдной и стыдливо прикрывалась драпировками или традиционными «фиговыми листьями», – Эмма приложила руку к представшему перед ней изображению, словно пытаясь пропустить через все свое тело моменты его создания. – Отражение библейского предания изображает именно тот момент, когда Адам и Ева изгнаны из Эдема. Райская жизнь для них закончилась, они прокляты и отвергнуты богом, а впереди их ждет только полная трудов и лишений жизнь.
– Только и слушай твои речи, – Дрейк прильнул к подруге вплотную. – Прекрасно сказано.
– Я все же знаток в этом деле, – ответила Эмма с яркой улыбкой на лице. Искусство вдохновляло ее и привносило ей некую энергию, подпитывая ее насыщенными сюжетами картин.
– Извините, молодые люди, – Олден протиснулся между загипнотизированной иллюстрацией парой, позволив себе осквернить висевшее в покое столько лет полотно своими следующими действиями. Парень снял его и бережно облокотил на стену, тем самым зафиксировав полотно от падения. За неимоверной красоты фреской висел хорошо вбитый гвоздем прозрачный мешочек. Олден поместил его в свою руку и сильным рывком оторвал от толевого крепления с увеличенной шляпкой. Дрейк подставил парню свою свободную руку, чтобы тот для всеобщего обозрения высыпал содержимое мешочка. Шесть квадратных фишек. На каждой была изображена та или иная буква.
– Я так чувствую, нам предстоит угадать слово, – засвидетельствовала Тейлор. – Только что с ним делать дальше?
– Лучше для начала понять, что это вообще за слово, а потом уже будем додумывать, для чего оно и где мы его можем использовать, – отрезала Эмма.
Дрейк поместил таблички в задний карман своих джинсов:
– Давайте вернемся к идее с поиском оставшихся участников…
Хлопок! В одной из комнат, где первоначально участники искали пути выхода, раздался смачный грохот, который прервал речь брюнета. Молодые люди устремили свет фонарей в привлекающую их звуком сторону. Еще один хлопок! Крайняя дверь слева.
– Я не хочу туда идти! – выкрикнула Иви.
Олден принялся успокаивать девушку и попросил ее сдерживать тон. Дрейк без какого-либо сомнения определил причину паники. Иви была участницей жесткого отпора в борьбе брюнета с человеком в маске. Ей стало страшно. Но страх переполнял абсолютно всех. Ей просто было тяжелее воспринимать очередную возможность столкновения с играющим на их чувствах убийцей.