Анастасия Ястребцова
Феникс
Глава 1. Расплата
Верёвка обхватывала шею и спускалась за спину, туго стягивая запястья. Его удерживали на коленях, вжимая верёвку в горло, словно это был ошейник. На другом конце зала прямо напротив него другая служительница храма точно так же удерживала Наю, но Ариену не давали даже поднять голову, чтобы взглянуть на неё.
— Есть что сказать напоследок? — голос Матери Ар'тремон прозвучал с нескрываемым наслаждением.
— Убить ты меня можешь, — усмехнулась в ответ Ная, — заставить сожалеть — нет. У меня в жизни было то, чего не было и никогда не будет у тебя. Я ни о чём не жалею. И если останусь в живых, то переверну этот проклятый мир вверх дном, так что тебе правда лучше убить меня. Иначе однажды, клянусь, я прочту в твоих глазах страх, когда ты будешь смотреть на меня!
Ариен не мог её видеть, но был уверен, что женщина хоть и стояла на коленях, но держала голову гордо поднятой и смотрела в глаза Матери Ар'тремон. В её голосе звучал не страх, а вызов. Это немного успокаивало его. По крайней мере, она, действительно, ни о чём не жалела.
— Надо же как отчаянно нынче шипят трупы! — прорычала взбешенная Мать Ар’тремон. — Но раз уж ты до сих пор огрызаешься, начну тогда, пожалуй, с него. Как ты там говорила: «Никто не смеет поднимать руку на тех, кто мне дорог»? Хочется посмотреть, действительно ли он для тебя чего-то стоит.
Мать Ар'тремон подошла к Ариену и, схватив его за волосы, запрокинула его голову, всматриваясь в чёрные глаза. Но так и не смогла найти в них раскаяния.
— Убьёшь его, и я вернусь с того света, чтобы отомстить! — Ная на другом конце зала рванулась вперёд, отчаянно пытаясь сбросить с себя руки служительниц.
Жрицы едва смогли удержать предводительницу на месте. Эмоции бушевали в ней с такой силой, что, если бы не заклинание, почти полностью подавляющее её магические способности, верёвки на ней бы уже горели.
— Конечно. Вернёшься и я убью тебя ещё раз. С большим удовольствием, — холодно бросила Мать Ар'тремон, продолжая смотреть в глаза Ариену и доставая из-за пояса кинжал. Ей было даже почти жаль, что он не может ничего сказать из-за связывающей его магии: какими были бы его последние слова? Она уже замахнулась, когда по залу храма прокатился смех, который больше всего напоминал смех сумасшедшего:
— Не торопись, Мать Ар'тремон!
Женщина попыталась двинуть зависшей в воздухе рукой с кинжалом, но не смогла ей пошевелить, и начала торопливо искать глазами источник магии и голоса.
— Не торопись, — повторил голос, — у Богов на него свои планы.
Из тьмы колонн появилась служительница, которой даже на вид было не меньше тысячи лет. Её длинное платье колыхалось из-за магии, которую её тело не могло вмещать, и та вырывалась тёмным ветром вокруг Главной Жрицы Хаоса.
— Ариен, — Жрица подошла к застывшему мужчине и внимательно заглянула ему в глаза, наклонившись к его лицу так близко, что он мог чувствовать её дыхание, — ты осуждён за преданность. Преданность другой женщине. Разве мужчина Матери может себе такое позволять?
Тон, которым говорила с ним Жрица, шёл вразрез её словам: она выносил ему приговор, но произносила это ласково, будто ругая любимого ребёнка.
— Боги хотят сами наказать тебя, — Жрица нежно провела по его волосам и погладила по щеке. Ариену казалось, что она смотрит на него с добротой, но первобытный ужас перед этой женщиной пульсировал в его теле так, что закладывало уши, а мысли путались. Глаза Жрицы были золотыми, словно у божественного изваяния, вот только сквозь это золото на него смотрела Бездна Хаоса. Магия, которой он не мог противостоять, подчиняла его, внушала страх, проникала в каждую клетку его тела, словно разъедая его изнутри, она заставляла терять связь с реальностью, будто он оказался на краю пропасти, где его уже никто и ничто не спасёт.
— Уведите его, — Главная Жрица махнула кому-то из служительниц храма и отвернулась, направившись к Нае.
— Что ты хотела с ней сделать прежде, чем убить? — поинтересовалась она у Матери Ар'тремон, которой наконец позволила опустить руку. Мать Ар’тремон дала знак одной из своих женщин, и ей подали длинную усаженную острыми металлическим шипами плеть. Жрица бросила взгляд на оружие, потом на Наю и, наконец, задумчиво перевела его на Ариена, которого служительницы подняли с колен и повели в дальний конец храма. Она усмехнулась и махнула Матери Ар'тремон начинать.
Последнее, что слышал Ариен, был полный боли крик Наи. Воздух наполнился густым запахом крови. Мужчину толкнули в пустую комнату в глубине храма, и дверь захлопнулась. Он остался один. Иррациональный животный страх, который в нём пробудила Главная Жрица сменился всепоглощающим страданием. Грудную клетку рвала практически физическая боль, а по щекам покатились горячие слезы: Наю убили из-за него. Единственную женщину, которую он любил, которой он жил и дышал, которую он ценил больше, чем самого себя и которую он должен был защищать, убили из-за него. Её больше не было. Отчаяние захлестнуло всеобъемлющей волной, сил не осталось, и всё погрузилось во тьму…