Пока Бог молчал, тёмным эльфам казалось, что время в городе почти остановилось. Однако, внезапно тишину разорвал оглушительный удар в гонг — сигнал начала и окончания боя. Возле инструмента стояла женщина с закрытым маской лицом, а на арену поднималась Главная Жрица.
Через минуту Бог бросил на склонившуюся перед ним пожилую женщину ничего не выражающий взгляд и дал ей знак идти следом. Трибуны, словно очнувшись от кошмарного сна, начали оживать, послышались тихие голоса. И пока все были заняты собой, проверяя свои магические силы, Бог подвёл Главную Жрицу к Нае.
— Так кто же всё-таки управлял моей жизнью: Боги или Демон? Из-за чего всё это? — предводительница подняла на подошедших к ней полный мольбы и отчаяния взгляд. Ей хотелось броситься к Ариену, почувствовать биение его живого сердца, но перед ней был Бог, а не он, и она не решалась подняться с колен. Просто не чувствовала, что ей это позволят. К тому же на её руках всё ещё был Эмиэль.
— Боги, — прозвучал ответ голосом Ариена, — ты же дитя Хаоса. Разве может Демон обмануть Бездну, из которой сам был рождён?
— Я всегда считала, что иду против Богов… — Ная отвела взгляд, не в силах смотреть в эти золотые глаза. Она чувствовала свою вину и не представляла, как её загладить — столько времени она ненавидела тех, кто, как оказалось, никогда не был настроен против неё, а наоборот защищал, кто спас для неё Ариена, кто помог ей в этом бою, кто явился в этот мир, чтобы сражаться за её жизнь и жизни всего города. Женщина понимала, что такое не прощают, и теперь просто ждала, когда ей вынесут приговор.
— Это невозможно, — мягко возразил Бог, — куда бы ты ни пошла, что бы ты ни сделали, ты никогда не перестанешь быть частью Хаоса. Всё равно, что фениксу сражаться со своим пламенем — ты живёшь в нём, ты дышишь им, ты и есть он. Ты всегда была и будешь под присмотром Богов, потому что мы с тобой единое целое. Так же как и со всеми здесь, так же, как и со всем мирозданием. Кажется, тот светлый эльф, говорил тебе об этом?
— Наверное, он понимал в этой жизни намного больше, чем я, — признала Ная.
Опустив голову, она погладила кончиками пальцев щёку Эмиэля. Он погиб из-за неё, и даже перед лицом Бога она просто не знала, как оставить его в прошлом. Даже понимая, что уже ничего нельзя было изменить, она не находила в себе сил зажечь для него погребальное пламя и всё закончить. Хотя, наверное, у неё сейчас в любом случае не хватило бы на это магической энергии. Но казалась, что если бы она это сделала, то иллюзия того, что он всё ещё был с ней, окончательно разрушилась бы, оставив её один на один с тем, к чему она была не готова. Он не должен был умирать из-за неё, не должен… Ему было всего двадцать девять — ничтожно мало для тёмного эльфа. Ещё несколько минут назад у него впереди была вся жизнь, а теперь не было ни его будущего, ни его самого.
Ная кусала губы, пытаясь сдержать снова подступившие слезы. Пальцы, скользившие по остывающей коже мужчины, дрожали. Ей хотелось повернуть время вспять: если бы она только в тот момент не поддалась своей слабости, если бы она не закрыла глаза, он сейчас был бы жив… Сколько ошибок она натворила с тех пор, как стала предводительницей, Ная даже сосчитать не могла.
Бог какое-то время задумчиво следил за её движениями, а потом перевёл взгляд на стоявшую у него за спиной Главную Жрицу.
— Верни его, — произнёс он, — его время ещё не пришло — слишком рано.
Жрица улыбнулась и кивнула. Она пришла сюда, почувствовав приказ Бога явиться на арену, но до этого момента оставалось не до конца ясно, зачем именно она ему понадобилась на месте сражения. Эмиэль был единственным, кого Демону всё-таки удалось убить: восстановить то, что было разрушено вмешательством того, кого изначально не должно было быть в этом мире — теперь было ясно, что это и было тем, что ей изначально хотели поручить.
Ная резко вскинула голову, снова встретившись глазами с Богом и, не смея поверить в то, что она только что услышала. Жгучая надежда опалила сердце, вернув ей частичку чего-то важного: если она не потеряла Эмиэля, то всё остальное уже было не так страшно. Смерть нельзя было изменить, но если бы весь её отряд по-прежнему был жив, то, возможно, у неё ещё появился бы шанс исправить всё остальное.