— Бейлишу это пойдёт на пользу, — хихикнула Маргери, и Джону показалось, что в её голосе скользнуло злорадство.
Не то, что бы он сам был в восторге от Мизинца, но, Маргери, как ему казалось, вполне ладила с протектором Долины.
— Он тебя чем-то обидел?
— Нет, — ответила она, — но будет полезно сбить с него спесь.
Не могла же она сказать Джону об их договоре? Да и какое это теперь имеет значение? Дело почти сделано, и они с Бейлишем квиты: он получил Сансу, а она вот-вот станет королевой Севера. “Наверное, я его люблю”, промелькнуло в голове, и Маргери улыбнулась собственным мыслям. Она уже не думала о том, что сказала бы леди Оленна, о её иронично-снисходительной ухмылке, и о том, что счастливейшие из браков держатся отнюдь не на любви. Ей просто нравилось находиться рядом с ним, засыпать и просыпаться в обнимку, нравился его запах. С ним Маргери вновь чувствовала себя живой. И даже Винтерфелл уже не казался ей мрачной молчаливой громадиной — Маргери видела его красоту, чувствовала это суровое северное очарование, и начинала понимать, почему отец так много и с восторгом рассказывал ей о северных замках. Ничего здесь больше не напоминало о Болтонах, и Санса была права, обещая Рамси, что вся память о нём исчезнет.
Тем временем подготовка к войне шла полным ходом: двор превратился в кишащий муравейник, ежедневно прибывали всё новые и новые люди, пестрели под окнами знамена Великих Домов, а возле стен всего за неделю вырос настоящий палаточный городок. Кузнецы без устали ковали оружие, конюхи приводили в порядок лошадей, шумели и кричали рядовые солдаты… Маргери всё это было знакомо — то же самое творилось и в лагере Ренли Баратеона, но сейчас казалось, что с тех пор минула целая жизнь.
С Джоном она теперь виделась лишь по вечерам: с рассвета и до темноты он пропадал в лагере, взяв подготовку под личный контроль. Иногда она выходила на стену, наблюдая за ним и понимая, что не ошиблась. Устав ждать очередного письма (а прошел уже целый месяц), она написала бабушке, что армия северян готовится к походу, и через неделю выйдет на столицу.
Маргери и Арья должны были остаться в Винтерфелле, а Санса с Петиром отправиться в Долину. Младшая Старк, к удивлению всех, смиренно отнеслась к такому решению, что, конечно, вызвало подозрение. Арья оставила свои тренировки, и на все указания отвечала “да, хорошо”, “конечно” и всё в таком духе.
— Когда они двинутся в путь, я переоденусь рядовым и пойду с ними, — поделилась она с Маргери. — Ты со мной?
— Не боишься, что выдам тебя Джону? — усмехнулась Тирелл.
Но Арья лишь фыркнула:
— Можно подумать, он и сам этого не подозревает. Но у меня есть свои счёты к королеве Серсее. Как и у тебя, — добавила она многозначительно.
Конечно, Маргери не собиралась её “сдавать”, к тому же в том, как сказала сама Арья, не было никакой нужды.
— А ты не думала о том, каково будет Джону и Сансе, если ты погибнешь?
— Возможно, мы все скоро умрём, — Арья пожала плечами, — да и потом… разве здесь мы будем в безопасности? Что с нами будет, если армия Иных прорвётся за Стену? — младшая Старк передёрнулась, — лучше уж пасть от меча, чем стать… вот такой. Да и не смогу я сидеть здесь.
В словах Арьи был резон. Давно ли сама Маргери едва ли не каждую ночь грезила о том, как будет смотреть в глаза умирающей Серсее? И всё же… теперь, ей было, что терять.
— Поступай, как знаешь, — ответила она. — Мешать тебе я не стану, но и помогать тоже.
— Ты хочешь выйти за него замуж? — напрямую спросила Арья.
— Может, для тебя это и странно, — усмехнулась Маргери, — но не все женщины грезят о том, как будут рубить головы врагам.
— Я тоже об этом не мечтала, — ответила Арья с неожиданной серьёзностью, — мне всегда нравилось оружие, нравились тренировки с моим учителем Сирио Форелем, — вздохнула она, вспомнив погибшего наставника, — но я никогда не хотела становиться убийцей. Однако, пришлось, — тихо сказала Арья.
— Что ты чувствовала, когда убивала Фрея и его сыновей?
Воцарилось молчание. Этот вопрос с самого начала не давал ей покоя, Маргери было важно, жизненно необходимо услышать на него ответ.
— Торжество, — Арья посмотрела ей в глаза, — правда, длилось оно недолго. И так бывает всегда.
То же самое говорил ей и Джон.
— И ты всё ещё хочешь убить Серсею?
— Да провались она в пекло, — сплюнула Арья, — не я, так кто-нибудь другой отправит её в ад, — несколько секунд она молчала, и, наконец сказала, вздохнув, — я должна быть там. Должна, понимаешь?
Маргери была не уверена, что понимает. Вернее, что понимает до конца. Одним лишь богам ведомо, что пережила эта маленькая девочка с глазами старого уставшего воина, и что творится у неё на душе.
— Ну а мне-то ты почему доверилась? — спросила она. — Ты же меня почти не знаешь.
— Я знаю Сансу и Джона, — Арья мягко улыбнулась, — они не пустили бы в наш дом плохого человека. А потому и я верю тебе.
От её слов Маргери сделалось совсем уж нехорошо. Не она ли всего несколько месяцев назад собиралась использовать этих людей в своих интересах? И не она ли в письмах к бабушке презрительно называла Джона бастардом, сетуя на то, что в случае успеха ей придётся жить с ним остаток своих дней? Но теперь ведь всё изменилось, успокоила себя Маргери, и то, что она тогда говорила, больше не имеет значения.
— Эй, ты чего? — Арья легонько потрясла её за плечо, увидев столь резкую перемену в лице.
— Я ошибалась, — тихо сказала Маргери, — когда я только приехала сюда, то не думала ни о чём, только пыталась бороться за жизнь, потом бабушка написала мне, что нам нужен союз с Севером, и я должна соблазнить твоего брата и стать его женой. Если бы ты знала, как тогда раздражал меня Джон! Я видела перед собой бастарда, дикаря, но делала то, что велел мне долг.
— А сейчас? — спросила Арья.
К своему удивлению Маргери не увидела в её глазах осуждения или неприязни.
— Сейчас мне кажется, что я люблю его.
Несколько секунд Арья внимательно смотрела ей в глаза, словно пытаясь понять — лукавит Маргери или говорит правду.
— Тогда какая разница, что было в прошлом? — сказала она наконец. — Знаешь, раньше я тоже терпеть не могла Сансу, а она меня, — Арья усмехнулась, — какими же глупыми мы тогда были! Людям свойственно ошибаться и делать поспешные выводы, но, знаешь, что всегда говорил нам отец?
— Зима близко? — подмигнула Маргери.
— И это тоже, — Арья усмехнулась, — а ещё он говорил, что зимой одинокий волк гибнет, но стая выживает.
Маргери невольно улыбнулась:
— Какая-то разношёрстная у нас получается стая: ты, Джон, Санса, я, Мизинец…
— Тоже мне лютоволк, — хихикнула Арья.
***
…В тот день Джон вернулся в замок раньше привычного. Уставший и голодный, он, воспользовавшись тем, что Фрида опять где-то пропадала, решил поужинать с Маргери. Он знал, что в это время она обычно сидит у себя в гостиной, но в комнате никого не было. Наверное, ушла куда-нибудь вместе с Сансой, подумал Джон, заглянув в спальню. Он уже собрался уходить, когда, неловко повернувшись, задел локтём стопку бумаг на комоде. Исписанные размашистым почерком листы, ворохом разлетелись по комнате. Выругавшись себе под нос, Джон принялся собирать их. Он не имел привычки читать чужие письма, но взгляд сам собой выхватил несколько фраз на пожелтевшем листе. “Дело сделано. Всё прошло даже легче, чем я полагала. Ты была права, он, как и большинство мужчин, довольно примитивен”. Джон не хотел читать дальше, но его руки уже перебирали хрустящие в пальцах страницы. “Конечно, я не мечтала о том, что проживу жизнь с неотесанным бастардом-северянином, но им, по крайней мере, легко управлять”. Он не хотел верить, что это писала Маргери, и злился на самого себя — ну, конечно, это писала она. И о нём. Интересно, что это — черновики неотправленных писем или её дневник? Джону захотелось смять их и швырнуть в камин, будто так он забудет о том, что прочёл. Ему сделалось душно. “… но с ним я буду Королевой Севера — это, конечно, не Семь Королевств, но хоть какая-то польза. Манеры у него отвратительные, что и не удивительно — много ли ждать от бастарда? Бедная леди Кейтилин, и как она только терпела его все эти годы?..” Он стоял среди разбросанных бумаг, скомкав проклятое письмо.