— Хозяйка Чаши, как мне показалось, намекала, что в наших интересах спасти Шаносфейна, — сказала я. — По крайней мере, нам не следует забывать о нем.
— Рисковать целым флотом ради одного человека! — Бладрак рассмеялся. — Ну нет!
— Тогда я отправлюсь один.
— И ничего не добьетесь. Вы просто погибнете — и у нас больше не будет Героя.
— Этот ваш Герой, мой милый Бладрак, пока что сделал для вас крайне мало, практически ничего.
— Ваша роль еще не совсем понятна…
— Уже понятна. Я испытываю огромное уважение к Шаносфейну. И мне невыносима мысль, что он погибнет от рук Белпига!
— Я вас понимаю. И все же риск слишком велик, граф Урлик!
— Ничего. Я могу себе это позволить. Особенно если у меня будет союзник.
— Союзник? Я не могу оставить мой народ и отправиться с вами…
— Я говорю не о вас, Бладрак. Я считаю, что вы должны оставаться здесь, со своим народом. Я имел в виду не человека.
Он в изумлении уставился на меня:
— Не человека? Значит, потусторонние силы?
Меня вдруг наполнило странное чувство печали и облегчения одновременно. Мне оставалось теперь только одно. И я принял решение. И тут же понял, что это решение было и уступкой, и проявлением мужества.
— Я имею в виду Черный Меч.
Бладрак посмотрел на меня так, словно с души у него свалилась огромная тяжесть. Он улыбнулся и хлопнул меня по плечу:
— Вот и превосходно! Было бы вопиющей несправедливостью не напоить его кровью, когда представляется такая блестящая возможность!
— Принесите же его! — приказал я.
Глава V
Пробуждение Меча
И мне принесли черный футляр и положили его на стол, вырезанный из цельного куска кварца. У меня в душе по-прежнему бушевали противоречивые чувства, перед глазами все плыло, и я едва мог разглядеть этот ящик.
Я положил руки на его крышку. Она была теплой на ощупь и даже, кажется, чуть подрагивала, словно пульсировала, как будто внутри билось сердце.
Я искоса взглянул на Бладрака. Тот смотрел на меня неотрывно и мрачно. Я попытался поднять крышку.
Она была крепко заперта.
— Не открывается, — сказал я, даже радуясь этому обстоятельству. — Я не могу ее поднять. Возможно, он и не предназначался…
И тут у меня в голове опять возник все тот же громкий речитатив:
ЧЕРНЫЙ МЕЧ ЧЕРНЫЙ МЕЧ ЧЕРНЫЙ МЕЧ
ЧЕРНЫЙ МЕЧ — МЕЧ ГЕРОЯ
СЛОВО МЕЧА — ЗАКОН ДЛЯ ГЕРОЯ
ЧЕРНЫЙ МЕЧ
ЧЕРНЫЙ МЕЧ
ЧЕРНЫЙ МЕЧ
НА КЛИНКЕ МЕЧА — КРОВЬ СОЛНЦА
РУКОЯТЬ МЕЧА И РУКА ГЕРОЯ — ЕДИНОЕ ЦЕЛОЕ
ЧЕРНЫЙ МЕЧ
Бладрак колебался всего секунду, а потом стремительно выбежал из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.
Я остался в одиночестве. Передо мной стоял черный футляр, в котором находился Черный Меч. В голове продолжал звучать все тот же речитатив:
ЧЕРНЫЙ МЕЧ
ЧЕРНЫЙ МЕЧ
ЧЕРНЫЙ МЕЧ
ПОДНИМЕШЬ ЧЕРНЫЙ КЛИНОК — И УВИДИШЬ, КАКИМ ПУТЕМ ИДТИ, И ПОДВИГ БУДЕТ СВЕРШЕН, И ЦЕНА УПЛАЧЕНА
ЧЕРНЫЙ МЕЧ
ЧЕРНЫЙ МЕЧ
ЧЕРНЫЙ МЕЧ
— Что ж, прекрасно! — вскричал я. — Я сделаю то, чего от меня требуют! Я снова возьму Черный Меч! И уплачу необходимую цену!
Речитатив перестал звучать.
В комнате установилась мертвая тишина.
Я слышал собственное дыхание. Мои глаза неотрывно смотрели на крышку черного ящика, словно их притягивала непреодолимая сила.
Затем я тихо произнес:
— Приди ко мне, Черный Меч! Мы снова станем единым целым.
Крышка футляра открылась. Дикий торжествующий вой наполнил все вокруг — это был почти человеческий голос, который тут же пробудил во мне все воспоминания о прошлом.
Я был Элриком из Мелнибонэ, и я победил Властелинов Хаоса с помощью своего украшенного рунами меча, который звался Несущий Бурю. Меч этот был в моей руке, и сердце мое трепетало от дикой радости…
Я был Дорианом Хокмуном, и я сражался против Первых Лордов Империи Мрака, а мой меч звался Мечом Зари…
Я был Роландом, гибнущим в Ронсевальском ущелье, и мой меч Дюрандана уложил не менее полусотни сарацин…
Я был Джеремиа Корнелиус, и теперь у меня не было меча, но было странное ружье, которое метало стрелки в преследовавшую меня полубезумную толпу…