Я ведь полагал, что, если буду следовать Судьбе, если вновь возьму в руки Черный Меч, тогда у меня, по крайней мере, будет шанс вновь соединиться с нею…
Но, видимо, Судьба решила иначе.
Кроме того, я все еще не до конца понимал те пророчества, что касались Черного Меча.
На клинке Меча — кровь Солнца…
Бладрак хлопнул меня по плечу:
— Мы намерены отпраздновать ваше возвращение, граф Урлик. Серебряные Воины и их прекрасная Королева будут нашими гостями в Алом Фьорде!
Вместо ответа я тяжелым взглядом уставился на Серебряную Королеву:
— Какое отношение имеет ко мне Золотая Чаша?
— Я не совсем уверена… — начала было она.
— Вы обязаны рассказать мне все, что знаете, — перебил я. — Иначе я убью вас своим Черным Мечом. Вы выпустили на свободу силы Природы, которых не понимаете. Вы вмешались в судьбы многих людей. Вы принесли мне огромное горе. И все-таки вы не до конца понимаете, что сотворили. Вы стремились спасти горстку людей, оставшуюся на умирающей планете, и для этого нашли способ призвать на помощь Вечного Героя. Это совпало с желанием тех сил судьбы, что управляют мною, и они помогли вам. Но я отнюдь не испытываю благодарности к вам — пока у меня на поясе висит этот адский Меч, от которого, как я считал, я навсегда избавился!
Она даже отшатнулась и отступила назад. Улыбка исчезла с ее лица. Бладрак тоже был мрачен.
— Вы использовали меня, — продолжал я, — и теперь празднуете победу. А что делать мне? Мне-то что праздновать? И куда теперь лежит мой путь?
Я резко умолк, злясь на себя за этот порыв. Какое им дело до моего горя? Я отвернулся, ибо лицо мое заливали слезы.
Алый Фьорд ликовал и веселился. Женщины плясали на всех причалах, мужчины орали песни. Серебряное Воинство тоже праздновало возвращение своей королевы.
Мы стояли на палубе корабля — Королева и я. Больше рядом не было никого. Бладрак и его люди слились с радостной толпой на берегу.
— Мне кажется, конец всей этой истории не так уж… — начала она.
— Как вы получили власть над Чашей? — спросил я.
— Мне снились сны, и во сне со мной говорили некие голоса… То, что я делала, я по большей части делала в состоянии транса.
Я посмотрел на нее с сочувствием. Я и сам знал, что это такое — сны и голоса.
— И вам было велено вызвать Чашу, а еще раньше — призвать Черный Меч?
— Да.
— И вам не известно, что представляет собой эта Чаша и почему она издает такие звуки?
— Как говорит легенда, эта Чаша предназначена хранить кровь Солнца. Наполнившись этой кровью, Чаша перенесет ее к Солнцу, и оно вновь оживет.
— Сказки, — усмехнулся я. — Предрассудки. Бабьи сплетни.
— Возможно, — ответила Королева подавленно. Ей было явно не по себе. Я устыдился своей грубости.
— Но почему Чаша кричит?
— Она призывает кровь, — пробормотала она.
— А где она, эта кровь?
И тут меня осенило. Я схватился за эфес Меча:
— На клинке Меча — кровь Солнца! Вот оно что! — Я нахмурился, размышляя. Затем спросил: — А вы не могли бы вновь вызвать Чашу?
— Могла бы. Но не сюда.
— А куда?
— Туда, — сказала она, махнув рукой по направлению к горам. — В ледяную пустыню.
— Вы пойдете туда? Со мной? Сейчас?
— Конечно. Ведь я так обязана тебе, Герой…
— От этого выиграете вы сами — не я.
Глава IV
Меч и Чаша
Серебряная Королева и Вечный Герой отсутствовали две недели. Сначала они отправились на лодке в опустевший Ровернарк. Они хотели отыскать колесницу, на которой Герой прибыл в этот город. Они нашли ее, накормили медведей и отправились на колеснице через горы в Южные Льды.
Они достигли ледяной пустыни. Теперь со всех сторон их окружал один только лед. Холодный ветер развевал их плащи, а они стояли и смотрели на маленькое красное солнце.
— Вы смешали множество судеб, когда призывали меня, — сказал я.
— Я знаю, — вздрогнув, ответила она.
— И теперь пришло время довести до конца предсказание. До самого конца.
— Если только это поможет тебе обрести свободу, Герой.
— Это может хоть не намного, но приблизить меня к тому, чего я так жажду, — сказал я. — Хотя бы на дюйм, не больше — ведь мы имеем дело с космическими величинами.
— Ты полагаешь, что мы лишь пешки в чужой игре? И не можем сами влиять на свои судьбы?
— Очень незначительно, о моя Королева.