Доктор Талмэдж была худой, даже тощей. Слабые ноги не могли удержать вес ее тела, но когда она говорила, все ее существо наполнялось какой-то внутренней силой, заставлявшей забыть о недуге.
— Мы просто не можем взять на себя такую ответственность, — добавила она тоном, подразумевавшим, что эта тема закрыта.
Однако Райдер не собирался сдаваться. Он был готов помочь Рейчел сам, минуя фонд, но сомневался в том, что сможет это сделать, не навредив ей. Вдруг во время сеанса гипноза что-то пойдет не так?
— Вопрос вовсе не в ответственности. Просто вас беспокоит в первую очередь не помощь людям, а то, как ваша работа будет принята научным сообществом, — сказал Джош.
Он не просто продолжал спор, но явно шел на его обострение.
— Вы сами не понимаете, что говорите.
— Нет, понимаю.
Берил выехала из-за стола и подкатилась к креслу, в котором сидел Джош. У нее на скулах вспыхнули два ярко-красных пятна.
— Как вы смеете заявиться сюда и учить меня управлять моим же фондом! Вам еще никогда не приходилось представлять доклад своим коллегам, а затем слушать хихиканье у себя за спиной. Мне потребовалось двадцать пять лет, чтобы достичь положения, когда меня стали терпеть… когда мои статьи стали читать. Я не желаю иметь никаких дел со взрослыми дамочками, считающими, что в прошлой жизни все они были Клеопатрой. Вы хоть представляете себе, сколько людей одержимы манией величия применительно к прошлой жизни? Как вы предлагаете определять, когда речь идет о чем-то настоящем, а когда у человека просто не все дома?
— Так, как это произошло со мной.
— Лично я не выбирала вас своим пациентом. Это сделал мой племянник. Я же только согласилась открыть для вас доступ к своей библиотеке в обмен на фотографический отчет о нашей работе. Напрасно вы считаете себя моим любимчиком.
Джош поморщился, однако не намеревался сдаваться.
— Вы правы. Вы мне не помогали. В этом еще одно ваше преступление. Вы являетесь ходячей энциклопедией по теории перевоплощения, мать вашу, но вот сидите, словно Будда, не говорите ни слова и лишь выдаете загадочные изречения вроде того, что не надо мешать воде со временем самой раскрыть все свои тайны. О каком времени идет речь? Сколько нужно ждать?
Отчаяние, с которым Джош прожил все до одного дни этих шестнадцати месяцев, готово было вырваться на поверхность. Ему хотелось увидеться с Габриэллой. Он устал, еще не пришел в себя после долгого перелета. У него на глазах убили двух человек. Он сидел в тюрьме, над ним самим висела и, как не переставал повторять Малахай, возможно, до сих пор продолжала висеть смертельная угроза. Райдер по-прежнему вспоминал боль, страдания и страхи людей, умерших задолго до того, как он появился на свет. Пожалуй, сейчас его смятение было даже куда более сильным, чем при первом обращении в фонд. Не далее как сегодня ему пришлось сидеть лицом к лицу с женщиной, которая, судя по всему, переживала то же самое, и он смог предложить ей только какие-то бесполезные банальности.
— Вы пришли сюда, зная о нас и об этом здании то, что не мог знать никто. Вы хотели изучать то, что изучали мы, исследовать то, что исследовали мы. Вот о чем вы попросили, и вот что дали вам мы с племянником. Вы были для нас учеником, Джош, а не пациентом. Вот в чем разница. У вас не было психологической травмы. Вы сохранили возможность нормальной деятельности и не нуждались в крайних мерах.
— Но эта женщина, возможно, в них нуждается.
— Мы уже пробовали то, о чем вы сейчас просите, и раз за разом обжигались. Мы устали иметь дело с лжецами и психопатами, нас замучили судебные разбирательства, и мы приняли решение. Мы не работаем со взрослыми! Вы тоже не будете с ними работать, пока находитесь здесь.
Джош ничего не ответил.
Клео, пятилетняя темно-серая басенджи, подбежала к Берил и лизнула ей руку. Эта порода была выведена еще в Древнем Египте.
Женщина потрепала собаку по голове.
— Мне очень не нравится, Джош, когда на меня оказывают давление.
— Знаю.
— Так почему же вы сейчас этим занимаетесь?
— Потому что мне кажется, что Рейчел каким-то образом связана с камнями. Берил, погибли люди. Трое. Они убиты. Их прикончили из-за того, что находилось в гробнице. Так считаете вы, Малахай и я. Если мы правы, то нельзя упустить ни одну крупицу информации. Нам известно еще далеко не все. Мы должны узнать еще очень много.
— Я не могу рисковать нашей репутацией. Я очень сожалею. Поверьте.
— Вам многое известно о провалах в прошлое, но вы никогда лично не переживали их, ведь так? Ни вы, ни Малахай. Вы не знаете, что это за ад. Надеюсь, вам никогда не придется это узнать. В противном случае такое решение никогда не оставит в покое вашу совесть. Обещаю.