Дениз-паша Савад иль-Абри оторвал перо от листа бумаги. Перечитывая написанное, он мрачно усмехнулся. Иль-Абри не вел дневника и редко выражал свои мысли вслух. Еще реже он позволял себе их записывать: при дворе Блистательного султана это было весьма рискованно. Доверять в полной мере нельзя было никому. Самые преданные, казалось бы, люди могли оказаться осведомителями. Любая бумага могла попасть в руки дознавателей, а то, что Савад иль-Абри записал только что, могло, в лучшем случае, стоить ему должности. В самом лучшем случае. Ажади Солнцеподобный не имел снисхождения к тем, кто ставил под сомнение его волю.
Но, тысяча котуров! Если все равно умирать, чего остерегаться? В победу иль-Абри уже не верил; он не верил даже в то, что удастся увидеть нынешний закат. Ивирский флот шел к Кехребару, где ждали ксаль-риумцы. Префект Каррел явно не собирался избегать боя. Встреча противников произойдет часа через четыре. Султан Ажади был уверен, что его флот достаточно силен, чтобы одолеть неприятеля. Командующий флотом, дениз-паша, смотрел на вещи не столь оптимистично. Проклятье, зачем султан послушал своих советников с Севера? Ничего не случилось бы, если бы Ажади Солнцеподобный не увидел в мятеже на Анлакаре удобный повод удовлетворить свои амбиции, и Савад иль-Абри не сомневался, что на эту мысль навели его агинаррийцы. Этот Симамура и другие. Они обрели слишком сильное влияние в Лакрейне. Но такое дениз-паша не посмел бы доверить бумаге даже теперь.
В некотором смысле, он уважал Симамуру и его людей. Те хорошо знали свое дело. Но они никогда не служили султану - только своему Сегуну, а тот, несомненно, хотел, чтобы Ивир и Ксаль-Риум ввязались в войну. И Симамура исполнял его волю, а вот султан пошел у северян на поводу. Безрассудство...
Идею с засадой на Кехребаре также выдвинул Симамура. Еще три года назад, когда возможность войны с Ксаль-Риумом обсуждалась лишь гипотетически. Но, очевидно, северяне уже тогда планировали нынешние события. Иль-Абри возражал агинаррийцу: он стоял за то, чтобы вести упорную оборону ивирских островов, полагаясь на внезапные атаки и минные заграждения. Дениз-паша с самого начала был уверен, что только затяжная кампания с неоправданно высокими потерями может подорвать у ксаль-риумцев волю к продолжению борьбы и склонить их к переговорам. Один внезапный, шокирующий удар, с большей вероятностью, приведет к противоположному результату: заставит их воспылать жаждой мщения и забыть о любой возможности перемирия, пока Ивир не будет сломлен. Мнения тогда разделились, но решающим оказалось слово султана, а тот принял сторону северянина. Амбициозный план Симамуры пришелся по душе тщеславному Ажади Восьмому.
Теперь, когда план осуществлен, и успех кажется очевидным, султан в приступе эйфории решил не останавливаться на достигнутом, и предпринял контрнаступление. И снова Савад иль-Абри не смог его переубедить. Никакого обсуждения и не было: Ажади Восьмой просто изложил свою волю и не слушал ничьих возражений. Большинство офицеров флота восприняли приказ султана с одобрением - они жаждали сразиться с ксаль-риумцами и отомстить за Анлакар, а что касается Симамуры и его северян... У дениз-паши иль-Абри создавалось впечатление, что те уже не собираются ни во что вмешиваться. Своих целей они добились, и дальнейшая судьба флота, султана, самого Ивира была им безразлична.
Звонок прервал размышления иль-Абри. Ивирец потянулся за трубкой.
- Господин дениз-паша. Капитан Кунар просит вас подняться в конференц-зал.
- Хорошо. Сейчас буду.
Савад иль-Абри посмотрел на бумагу на столе, затем убрал ее в папку с личными документами, а ту спрятал в сейф. Затем покинул личную каюту и поднялся выше, в конференц-зал. Просторное помещение предназначалось для собраний офицеров флота. Круглые иллюминаторы в стенах были прикрыты, и освещение создавали лампы в обрешеченных плафонах, горевшие под потолком. На стене была вывешена огромная, подробная карта. Другие карты, поменьше, лежали на столах. Двое штабных офицеров во главе с капитаном Первазом Кунаром, вооружившись линейками, циркулями и карандашами, отмечали пройденный флотом курс, местонахождение неприятеля и тому подобные детали. Иль-Абри не стал всматриваться, он и так имел представление обо всем.