"Интересно, - задумался принц, глядя на посла. - Бернс тоже связан с Агинаррой? Не платит ли и ему Сегунат, стремясь дестабилизировать обстановку внутри Империи? Возможно, но едва ли доказуемо..."
- Ваше Высочество кронпринц, приглашение от вас - большая честь, - сказал агинарриец. - Чем я могу быть полезен?
Одзен Тэраути был, как всегда, собран, подтянут, безупречно одет, вежлив и невозмутим. Глядя ему в глаза, Тамрин подавил желание сжать руку в кулак. Он должен быть безупречен, как сам агинарриец, но сдерживать себя было трудно.
- Я уверен, посол - вы догадываетесь, о чем я хочу говорить с вами, - произнес принц.
- Ваше Высочество, у нас много общих тем для разговора, - заявил Тэраути. - Не секрет, что между нашими народами уже долгое время существует напряженность и недопонимание, и на моей родине это огрочает и тревожит как Сегуна, так и лидеров Ассамблеи. Наша главная цель - преодолеть разногласия и добиться сближения Севера с государствами Юга, а в первую очередь, разумеется, с Ксаль-Риумской Империей.
"О да, к сближению вы стремитесь, - подумал Тамрин. - И добиваетесь его в самом буквальном смысле слова: глотаете остров за островом, с каждым годом приближаясь к нашим границам".
- Я рад это слышать, посол, - сухо сказал принц. - Но еще больше я был бы рад увидеть, что ваши слова подтверждаются делами.
Одзен Тэраути изобразил недоумение, да так мастерски, что Тамрин на мгновение едва не поверил. Н-да, в агинррийце пропадает отличный актер.
- Мы всегда готовы к диалогу, - сказал Тэраути, - и за период после заключения Шлассенского мирного договора мы не предпринимали никаких враждебных действий против Ксаль-Риума. Неужели у Вашего Высочества есть основания думать иначе?
Тамрин незаметно усмехнулся. "Хотите нас обвинить - попробуйте-ка доказать хоть что-нибудь", - вот как следовало понимать сказанное.
- Речь идет именно об условиях Шлассенского мирного договора. Одним из его пунктов было обязательство Сегуната не применять вооруженную силу против архипелага Тэй Анг. В свете этого, как вы объясните свою агрессию против островов Дженг и Карн?
- Но, Ваше Высочество, очевидно, вы располагаете неверными сведениями, - без заминки ответил посол Тэраути. - Мы не предпринимали, и не намерены предпринимать, агрессивных действий против островов архипелага Тэй Анг. Да, в настоящий момент группировка наших войск оказывает помощь ополчению Тэй Луана и Тэй Дженга в отражении нападения карнской армии. Это делается в рамках союзного договора о взаимной военной поддержке, заключенном с правительством Тэй Луана в 1935 году. Таким образом, данная операция носит ограниченный характер и не подпадает под статьи Шлассенского Договора.
- Вы так полагаете, посол?
- Я абсолютно уверен в этом, и мое правительство думает так же. Ваше Высочество, осознавая, что заключение союзного договора с Советом Первых Тэй Луана может потребовать размещения наших войск на острове, мы заранее тщательно проанализировали ситуацию на предмет возможного нарушения существующих договоров, включая Шлассенский 1914 года. Таковых не выявлено.
Посол по-прежнему выглядел воплощением искренности и непоколебимого спокойствия. В словах Тэраути был резон - агинаррийцы не стали бы нарушать мирные соглашения так нагло, но действующие нормы международного права были весьма запутанными. И это еще мягко выражаясь, а, говоря начистоту - в них рыба утонет! Существовало множество параграфов, норм и соглашений, противоречащих друг другу, и, как следствие - ушлые юристы и дипломаты всегда могли отыскать лазейку для оправдания неблаговидных действий своих правительств.
На что могут сослаться агинаррийцы, Тамрин догадывался. Существовала, в частности, Магницианская поправка 1876 года - ее принятия добились тогда анадриэльцы, которым очень хотелось избавиться от одного старого-престарого договора с ниалленцами. Звучала поправка так: "заключаемые вновь союзные договоры имеют приоритет над иными соглашениями, заключенными ранее, если с момента подписания вышеупомянутых соглашений прошел срок более двадцати лет, и в течение этого периода они не возобновлялись, или если иное не было оговорено в тексте соглашения".
Ксаль-риумцы, также успевшие накопить немало обязательств, от которых давно хотели избавиться, поддержали анадриэльцев, не утруждая себя размышлениями о том, к каким последствиям это может привести в будущем. О чем тогда думали люди, наделенные властью, Тамрин мог понять: о сиюминутных выгодах, и ни о чем больше. В политике такое происходило спошь и рядом, и Тамрин далеко не в первый раз за минувшие децимы вспомнил слова кузена. "Политика - дама очень циничная, но не очень умная" - лучше не скажешь.