Таллис прилагал все усилия, чтобы не засмеяться, отчего глаза его выпучились еще сильнее.
— Прощу прощения, милорд, — почтительно произнес он. — Это побочный эффект швартового поля — сильный статический заряд. Мы как раз собирались снять его, когда вы вышли. Надеюсь, вы не пострадали?
Слегка польщенный необычным обращением Таллиса, Барродах только смерил его тяжелым взглядом, от которого тот заметно стушевался.
— Нет. Прибыл уже Лисантер с «Кулака Должара»?
— Он вон там, — показал Таллис.
Барродах посмотрел в том направлении, куда ткнул длинный указательный палец, и увидел долговязую фигуру ксеноархеолога, выступающую из-за большого контейнера. Тот тоже увидел бори и поспешил ему навстречу.
— Я пока не нашел урианских артефактов, сенц ло'Барродах, — сказал он, используя положенную форму обращения низшего к высшему. Впрочем, должарианские приставки прозвучали в гладкой, невыразительной речи на уни довольно нелепо. — Но я только недавно начал.
Барродах повернулся к Таллису — тот развел руками.
— Поскольку вы не дали точного описания того, что вам нужно, мы привезли сюда все собрание из дома Омилова, а также из его банковского сейфа и сейфа в Университете — все, как вы сказали. — Таллис бросил на бори взгляд, который тот счел простым любопытством. — Возможно, если вы опишете этот предмет точнее, нам будет проще искать.
«Этому болвану нечего и думать обмануть Должар», — решил Барродах. Здесь, на орбите Артелиона, под прицелом орудий «Кулака» и вдали от завистливых лап Хрима Беспощадного, возможно, нет риска в том, чтобы рассказать этому типу, на что похоже Сердце Хроноса. Он покосился на груду артефактов, усыпавших почти всю палубу. «Если я не скажу ему, мы застрянем здесь на несколько дней».
— Вы лично наблюдали за погрузкой? — спросил он у рифтерского капитана.
— Разумеется. — Таллис даже обиделся немного.
— Отлично. То, что мы ищем — размером с ваш кулак или чуть меньше. Это сфера с зеркальной поверхностью, и ведет она себя немного странно.
Таллис закатил глаза и в театральной задумчивости дотронулся тремя пальцами до подбородка. Барродах терпеливо стиснул зубы.
«Когда бы он не давал ценную информацию на этого Хрима, я с радостью вышвырнул бы его в открытый космос».
— Кажется, — сказал наконец Таллис, — я знаю, где лежит что-то в этом роде. Идите сюда.
В сопровождении бори и Лисантера он осторожно пробрался через нагромождение ящиков на другую сторону причального шлюза, где стоял большой, не распакованный еще контейнер.
— Это должно быть здесь. Сейчас скажу, чтобы его открыли.
Он махнул ближнему матросу, который подошел к ним с небольшим тупорылым предметом в руках. Матрос приложил предмет к верхнему ребру контейнера, тот коротко взвыл, и крышка контейнера медленно, воняя горелым пластиком, начала закручиваться вверх.
В ожидании, пока контейнер откроют окончательно, Барродах повернулся к Таллису:
— Не мешал ли Хрим вашим поискам в усадьбе Омилова или в Университете?
— Нет, — улыбнулся Таллис. — Нет, не посмел — после того, как вы переподчинили меня напрямую Артелиону, прежде чем направить меня на поиски.
Это упоминание о покровительстве немного смягчило Барродаха.
«По крайней мере он понимает, почему я поступил так. Возможно, от него еще какое-то время будет польза».
— Он был очень огорчен, когда пришли ваши новые приказы, отменявшие сделанные перед атакой назначения, — продолжал Таллис. — Некоторые из его комментариев по этому поводу можно назвать... хм... неосторожными. — Он с надеждой посмотрел на Барродаха, который игнорировал намек.
«Я знаю, что Хрим ненавидит меня. Чего этот болван не понимает, так это того, что ненависть делает поступки человека предсказуемыми».
Интересно, как это Таллису удается быть разом подозрительным и абсолютно близоруким. А что до линкора на Малахронте...
Барродах улыбнулся и отбросил эту мысль: матрос наконец открыл контейнер, и Таллис ткнул пальцем в большой деревянный шкаф внутри.
— Думаю, это здесь.
Барродах нетерпеливо переминался с ноги на ногу, пока остальные доставали шкаф из контейнера и открывали его. Внутри оказались полки, аккуратно уставленные рядами самых причудливых предметов, среди которых мелькнула книга в кожаном переплете. Лисантер взял её и начал перелистывать, пока Барродах и Таллис копались в остальном.
— Я следил за тем, как пакуют этот шкаф, и мне кажется, то, что мы ищем, лежит где-то в самом низу, — сообщил Таллис.
Откладывая артефакты в сторону, Барродах не мог удержаться от того, чтобы не посмотреть на некоторые, самые занятные. Легко верилось в то, что они урианского происхождения: он никогда еще не видел ничего подобного. Тут были корзинообразные хитросплетения из незнакомого тусклого металла, напоминавшие нижнее белье какого-то извращенца; штуковина, похожая на сильно вытянутый кубок с торчавшими из горла изогнутыми металлическими остриями вроде ножниц, и еще множество вообще ни на что не похожих предметов.
Бори тряхнул головой. Надо же было кому-то собирать всю эту ерунду! Если это типичный пример того, что интересует панархистскую аристократию, неудивительно, что палиах Эсабиана завершился так легко.
И тут же он забыл об этом, ибо Таллис снял очередную полку, и под ней обнаружился блестящий металлический шар. Барродах недовольно заворчал, хлопнул Таллиса по руке, когда тот потянулся к нему, и поднял его сам. Шар показался ему странно легким.
За его спиной как-то странно хихикнул Лисантер, но он не обратил на это никакого внимания, крутя шар в руках. Он почти трясся от возбуждения. Сердце Хроноса! Он уже видел одобрение на лице Эсабиана, когда он положит последний ключ к победе ему в руки.
«Погоди-ка! — Он вдруг заметил в шаре отверстие. — Ни в одном описании Сердца Хроноса не говорилось ни о каких отверстиях...» Отверстие было размером примерно с его большой палец. И с противоположной стороны шара обнаружилось еще одно, меньшего диаметра.
— Сенц ло'Барродах! — настойчиво окликнул его Лисантер, но Барродах, не в силах совладать с любопытством, уже сунул палец в отверстие. Вещество, из которого был сделан шар, странно поддалось, пропуская палец внутрь; внутренность шара оказалась теплой.
— Это не урианские артефакты, — сказал Лисантер, бросив взгляд на руку Барродаха и тут же отвернувшись.
— Как? — не понял Барродах, стягивая шар с пальца. Шар почему-то не хотел слезать.
— Сначала я не был в этом уверен — в верхнем ряду точно не было ничего урианского, но я не знал, что там, внизу... — Он прикусил губу, глядя в какую-то дальнюю точку причального шлюза.
Барродаха, несколько выведенного из равновесия борьбой с шаром — тот уже засосал палец до основания, — вдруг поразила ужасная мысль: уж не пытается ли Лисантер изо всех сил сдержать смех?
— Но если верить вот этой книге, эта коллекция принадлежит некой леди Ризьене Геттериус... — ксеноархеолог повысил голос, и глаза его подозрительно заблестели. — ...каковая, кажется, приходится гностору женой. Понять её почерк довольно трудно.
Барродах почти ударился в панику. Шар решительно отказывался слезать с его пальца. Он стучал им по краю контейнера — безрезультатно; он вообще уже не чувствовал своего пальца.
— Что это такое? — взвизгнул он. — Снимите это! — он отчаянно взмахнул рукой и заехал Таллису шаром прямо по носу, из которого тут же обильно пошла кровь. Таллис взвыл и согнулся, безуспешно пытаясь спасти свой попугайский мундир от кровавых пятен. Матрос, забыв про болтающуюся в руке открывалку, с разинутым ртом созерцал весь этот катаклизм.
Лисантер наконец не выдержал и, утирая слезы и борясь с сотрясающим его тело смехом, принялся торопливо объяснять:
— Простите меня, сенц ло'Барродах. Эта игрушка из коллекции для развлечения мужчин. — Он прикусил губу так, что она побелела, потом продолжал деревянным голосом, что оказалось еще хуже, чем если бы он просто смеялся. — И мне кажется, она специально устроена так, чтобы не слезать.