25 января 1493 года, спустя полтора года после бастарда Чезаре, у Беатриче родился первенец, названный Геркулесом и в честь императора еще и Максимилианом. За церемонией крещения законного наследника Сфорца почти незамедлительно последовал другой обряд – венчания Чечилии с удобным мужем.
Лодовико долго выбирал жениха для своей статуэтки из слоновой кости и выбрал хорошо. Граф Лудовико Карминате ди Брембилла, прозванный «Бергамино», был разорившийся и готовый на все кавалер из достойной семьи. К Чечилии он относился с приязнью: во‑первых, Лодовико пообещал убить его, услышь он хоть слово жалобы; во‑вторых, приданое было огромным, а это делает любой брак прекрасным; и, в‑третьих, Чечилия ему просто нравилась, а в людях этот плут разбирался. «Взять в жены отставную любовницу герцога – невелика, конечно, честь, – говорил жених себе, – и, конечно, гордость мне проглотить придется. Но не в таких переделках мы бывали, не в первый раз гордость мне глотать. И ведь она такая красивая, такая милая… А вот если б она была похожа на герцогиню Беатриче – нет, ни за какое приданое! Господи, да они же на самом деле-то и похожи внешне, как родные сестрицы! Как это сходство не замечают? Но нравом – земля и небо, огонь и озеро. Нет, ни за какое приданое…»
Молодожены зажили хорошо. В честь брака герцог пожаловал новобрачному титул графа Сан-Джованни-ин-Кроче и соответствующие земли. Чечилия была счастлива – она была матерью, она была богата и она была свободна. В первый раз свободна. У нее появился собственный дом. Муж ее был никто, и она так к нему и относилась. Он даже не настаивал на своих супружеских правах, но она любила детей, а по-другому их не сделать. Поэтому она пустила супруга в свою постель и рожала ему детей, из которых выжили четверо. А поскольку Лодовико Сфорца выбирал так, чтобы жених уступал ему во всем, то граф оказался мужчиной небольшого роста, жилистого телосложения, весом чуть больше Чечилии, а в период ее беременностей – так меньше, с полным отсутствием воинственной мужественности, – в общем, именно таким мужчиной, рядом с которым Чечилии внезапно оказалось спокойно.
Вряд ли Лодовико думал, что она будет довольна поджарой мальчишеской фигурой мужа, наоборот, он наверняка надеялся, что по контрасту она будет скучать о его мощном торсе и мускулистых руках солдата. Но нет, Чечилия с облегчением выкинула воспоминания о постели Сфорца из своей головы и в супружеской кровати засыпала, порой покровительственно обнимая супруга, а не наоборот, как предписывают заповеди. А муж ее, хоть в юности тот еще был шалун и кутила, теперь угомонился и был счастлив своим достатком, женой и независимостью от родни, которым он теперь не помогал так же, как когда-то они не помогали ему.
На вилле, подаренной герцогом, Чечилия делала что хотела. Друзья-гуманисты, поэты и писатели, с восторгом собиравшиеся в ее небольших покоях в герцогском дворце, с еще большим восторгом приходили теперь в ее просторный дом и наполняли его стихами, музыкой и весельем. Тогда и прибился к этому кругу тот самый фра Маттео Банделло, и даже маркиза Изабелла д’Эсте захаживала, когда бывала в Милане с визитом, ведь она так любила науки и искусства, а тут бывал весь цвет общества.
Со временем Чечилию – мать бастарда герцога! – стали снова приглашать во дворец на пиры. Герцогиня Беатриче уже не возражала – у нее возник другой повод для беспокойства. Дело в том, что, хотя любовь герцога к жене была настолько сильна, что даже ее первые роды и изменение фигуры не поколебали его страсти к ней, она оказалась недостаточно сильной, чтобы этого не сделали ее следующие роды. После появления на свет второго сына Беатриче, которой было уже целых 20, из Ювенты превратилась в Юнону, из весны своей жизни вступила в лето. Лодовико же совершенно неожиданно заметил, что в свите жены есть 14-летняя фрейлина Лукреция Кривелли – красивая, словно статуэтка из слоновой кости, нежная… В общем, девица, которую хотелось защищать и оберегать, словно котенка.
Беатриче, узнав правду, негодовала – но уже не так бушевала, как ранее, при Чечилии. Или дело в том, что у жен подобных мужей со временем вырастает на сердце мозоль? Или просто пыл новобрачной любви угас? А может, Беатриче и сама была рада отдохнуть от ласк могучего воина с бычьей шеей, тем более что вскоре она опять забеременела и дни ее протекали тяжело.
Чечилия бывала во дворце на балах и приемах. Однажды она узнала, что ее друг Леонардо пишет портрет новой фаворитки – Лукреции Кривелли. И решила заглянуть в студию, сама не зная почему. Действительно, девушка была прелестна. Милой деталью на портрете оказался новомодный налобничек – украшение, называемое ферроньеркой.