Сергей Аксу
Фенька
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)
Валерку Крестовского нашли на следующий день около полудня благодаря овчарке Гоби, взявшей след. В трех километрах от подбитой машины. В небольшой рощице близ селения Хашки-Мохк обнаружили его изуродованное тело со скрученными проволокой руками. Колька же, Селифонов, пропал бесследно.
Когда вышли к этому страшному месту, капитан Дудаков остановил группу, дал команду рассредоточиться. Дальше он двинулся с Мирошкиным и овчаркой. Гоби, обежав поляну и обнюхав все, улеглась около трупа. Приказав проводнику увести собаку, капитан внимательно оглядел поляну и медленно приблизился к убитому. Присев на колено, тщательно обследовал труп солдата и все вокруг. Даже Дудаков, предостаточно повидавший на своем веку, от увиденного содрогнулся.
Стриженная голова солдата с разбитым лбом была запрокинута назад, лицо и грудь в запекшейся крови, на горле от уха до уха зияла страшная рана, из которой выглядывал провалившийся посиневший язык. Гимнастерка с тельняшкой были вспороты от низа до верха вместе с животом, похоже, одним сильным движением кинжала. Брюшная полость набита сухими листьями и прелой травой, окровавленные клочья которой торчали во все стороны. Глаза из-под полуоткрытых век как бы наблюдали за происходящим вокруг и словно жаловались: «Вот видите, что они со мной, подлюки, сделали». По поляне были разбросаны измятые письма, тут же валялись две небольшие сброшюрованные фанерки, в которых у Валерки хранились весточки из дома, от матери и друзей; рядом с трупом маленький медный крестик на оборванном шнурке, внутренности. Дудаков осторожно обошел убитого и прилег с другой стороны, прижавшись щекой к мерзлой земле, пытаясь заглянуть под тело.
Минут через пять мрачный капитан вернулся к остальным.
– Сволочи! Зверье, бля! – зло сплюнул он.
– Думаешь, заминировали? – спросил «собр» Трофимов.
– Гадом буду, наверняка, подарочек состряпали, гниды! Нутром чую эту дрянь! – разминая пальцами отсыревшую сигарету, поделился своими предположениями Дудаков. – Да и Гоби среагировала.
– Что делать-то будем, Дмитрич?
– Что делать? Что делать? – огрызнулся тот, присаживаясь рядом со всеми на холодную пожухлую траву, жадно закуривая. – Вытягивать! Что делать?
– Саперов будем ждать или сами рискнем?
– Хер их дождешься, саперов-то! Припухнешь ждать! – отозвался радист Гусев, освобождаясь от лямок рации.
– У них и без нас хватает подобного дерьма!
– Не дай бог, если «лягуха» или «монка»! Тогда точно полный звиздец! – сказал сержант Головко, громко сморкаясь и вытирая красные пальцы об траву.
– Ты че, Контрабас, какая «монка»? Охренел совсем? Чтобы ее под Валерку запихнуть, надо ямку, знаешь какую, будь здоров, выкопать. Да и какой дурак будет «монку» на нас тратить. На нас и «фени» за глаза хватит, – возразил с усмешкой Гусев.
– А я бы на их месте и фугасика для нас не пожалел, – буркнул угрюмый «собр» Трофимов.
– Ну, чего сидим? Ванюша, давай свою веревку! – обернулся старший лейтенант Колосков к рядовому Привалову, который сидел, уткнувшись замерзшим шмыгающим носом в поднятый воротник бушлата. – Попытаемся вытянуть пацана.
Привалов, покопавшись в сидоре, извлек веревку.
– Коротковата, бля!
– Хер такой вытянешь, Квазик!
– Нарастить можно! – откликнулся Привалов.
– Чем?
– Ремнями!
– Поводок с Гоби можно снять!
– Да уйми ты свою псину! – разозлился капитан, обращаясь к кинологу Димке Мирошкину и настойчиво отпихивая от себя собаку. Гоби возбужденно крутилась под ногами, скулила, рычала, тычась влажным носом в колени.
– Гусев, передай майору Сафронову, что нашли, – сказал Дудаков, потирая в раздумье небритую щетину на щеке и подбородке, и, чуть помедлив, добавил. – Двухсотый.
– Ну, чего тянем кота за хвост? – спросил Колосков, вставая. В каждом его движении чувствовалась неуемная мужская сила. Он был похож на сжатую пружину, которая в любой момент может расправиться со всей своей мощью.
– Погоди, Игорь, надо все обмозговать! Спешить тут нельзя. – Дудаков поднял на него усталое лицо с воспаленными глазами. – Черт его знает, что там под ним! Может так накрыть, что мало не покажется! Сон мне сегодня нехороший приснился, парни. Танюшка, дочурка моя шестилетняя, приснилась под утро. Забралась на табуретку, чтобы достать с верхней полки в стенке игрушку, ну и оступилась, упала. Больно упала. Лежит, плачет. Я подбежал, поднял ее с пола. Успокаиваю, значит, в ушибленный лобик целую. А она сквозь слезы и говорит: «Пап, мне не так больно, как жалко колечко». И показывает мне свое колечко серебряное, которое ей бабушка на день рождения подарила. Которое она на пальчике носила. Смотрю: тоненькое колечко треснуло, как чайная сушка на три части. Я говорю: «Не плачь, Танюша, ничего страшного не случилось, починю я его». А она мне в ответ: «Нет, папуля, его уже не починить». Вот, братцы, такой сон…