— Это не он, — сказал Валентин.
— Да он это, — закипятился Михаил, — ты что, не узнаешь его, он же тебя в группу брал.
— Тот был крутой, а этот. будто вареный.
— Все. укатали сивку крутые. — произнес Михаил. — За ним столько операций, сколько на войне не у каждого бывает.
— Так, я хочу знать ваше мнение, — повторил генерал, — а то витаете где-то в облаках.
30
«Нужно перебежать на ту сторону улицы, а там будет возможность скрыться в парке», — подумал Борис, но автоматная очередь остановила его.
Странной была эта очередь, она была похожа на телефонный звонок, очень, очень знакомый телефонный звонок.
Борис проснулся и, не открывая глаз, стал шарить рукой по тумбочке, но тумбочки не было, и его рука провалилась в пустоту.
Пришлось открыть глаза и удивиться. Он лежал в постели в незнакомой квартире с незнакомой женщиной, и единственным звеном, связывающим его со знакомым прошлым, мог быть звонок мобильного телефона.
Телефон был под подушкой. Борис включил его и услышал голос директора:
— Ты не забыл, что мы сегодня возвращаемся в Минск? — спросил директор.
— Не забыл.
В это время проснулась и Алина, она приподнялась на локте и вопросительно посмотрела на Бориса.
— Тогда я тебя жду.
Алина отрицательно покачала головой.
— Езжай без меня, — сказал Борис.
— Ты серьезно?
— Более чем. У меня еще неделя отпуска, что мне делать в Минске?
— Ну мы же вчера договаривались и даже отходной банкет устроили.
— Ну а сегодня ситуация изменилась, — сказал Борис и посмотрел на Алину, — впрочем, она изменилась еще вчера.
— Как знаешь, — ответил директор.
Он подождал, пока Борис отключится, и набрал чей-то номер.
— Але, — сказал он, — это я. он не хочет возвращаться.
— Значит оставайся и ты, — ответил голос, искаженный мембраной.
— А зачем?
— Будешь за ним присматривать.
— Понял, — ответил директор.
Он поднялся с кровати и стал одеваться.
30
— Доброе утро, — произнес Борис, отключив мобильный телефон после разговора с директором.
— Ты остаешься? — вместо ответа произнесла Алина.
— Да, — сказал он, — и чем мы займемся?
— Ты никогда не был в Бресте? — спросила она.
— Наверное, не был, — ответил Борис.
— Что значит наверное?
— То и значит, что я не знаю, был я здесь или не был.
— Ну, тогда тебе нужно показать центр города и крепость.
— Крепость, пожалуй, — сказал Борис, — а в центр города я не пойду, там у вас казино на каждом шагу.
— Ничего подобного, — ответила Алина, — в Бресте всего четыре казино. И не все они находятся в центре.
— Ладно, — сказал Борис, — едем в крепость, а потом где-нибудь позавтракаем или лучше пообедаем.
До крепости они доехали на маршрутке.
Постояли немного у главных ворот. Дождались записи диктора с информацией о начале войны и вошли в крепость. Возле композиции «Жажда» Алина на правах коренной брестчанки стала рассказывать Борису о защитниках крепости, потом они прошли к Вечному огню, побродили по выставке военной техники и через Холмские ворота вышли к Мухавцу.
— Ты не хотел бы посмотреть на дома поселения надбужских славян? — спросила Алина.
— Если ты полагаешь, что это интересно, давай посмотрим, — ответил Борис.
Они вошли в здание музея, постояли на галерее, рассматривая маленькие избы времен начала текущего тысячелетия.
— Какие они низкие, — сказал Борис.
— Вот так же ты сказал о них, когда увидел их впервые три с половиной года назад, — заметила Алина.
— Я сказал? — удивился Борис.
Алина взяла его под руку и увела из музея.
— Мне хочется показать тебе еще одно интересное место, — произнесла она, подводя его к мосту через Мухавец.
— Эти ворота называются Холмскими. Тебе ничего не напоминают эти ворота? — спросила она.
— Нет, — ответил Борис, — но в отличие от изб в музее, я видел их.
— Где?
— На фотографиях.
— Только на фотографиях?
— Да.
— А мне это место дорого, я здесь любила гулять с мужем, который погиб три года назад, — сказала Алина и посмотрела в глаза Борису.
— Сочувствую, — произнес он. — Выходит я, напоминаю тебе твоего бывшего мужа?
— Да.
— И поэтому ты обратила на меня внимание.
— А тебя это оскорбляет?
— Нет, женщины сложные существа, и мерить их мужскими стандартами нельзя.