— Он ушел вечером.
— Куда?
— Он никогда мне об этом не говорит.
— Не говорил, — поправил ее Петруха, — не говорил и, наверное, никогда больше не скажет.
Он подошел к фотографии, снял ее с гвоздя и с размаху ударил о стену.
— Гарян, — сказал он, заметив похотливый взгляд гориллообразного, — пойдешь со мной. А вы двое останетесь здесь до утра.
— Я их боюсь, — сказала Алина.
— Правильно боишься, — ответил Петруха, — но если будешь делать то, что я скажу, останешься жива. — Он немного подумал, еще раз посмотрел на Алину и добавил: — И даже цела.
5
В Минске автобус с номером 45–76 остановился возле зеленого домика Первого съезда РСДРП. Именно отсюда он стартовал в Европу семь дней назад. А поскольку пассажиры его и одновременно туристы за это время сдружились, то прощались они долго, к неудовольствию двух водителей, которым не терпелось поскорее отогнать машину в парк, а самим отправиться на отдых.
И тем не менее, в толпе туристов как всегда нашелся бдительный пенсионер, который сказал водителям:
— Там мужик странный какой-то, посмотрите, чтобы чего-нибудь не спер.
Один из водителей направился в хвост салона и стал трясти за плечо героя. Когда тот открыл глаза, спросил:
— Э, мужик, ты как тут оказался?
Герой, мгновенно оценив обстановку, вывернул оба кармана, давая возможность всем увидеть, что он ничего лишнего и не своего не взял.
Это в определенной мере успокоило водителя. Но он на всякий случай спросил у выходящих пассажиров.
— Ни у кого ничего не пропало?
Затем, брезгливо взяв героя за плечо, стал выталкивать его из салона, приговаривая:
— Давай, давай, мужик, нам надо в парк.
Так они добрались до выхода, и у водителя хватило ума не вытолкнуть героя из автобуса, а помочь спуститься по ступенькам.
Это было совсем не лишним, потому что силы снова покинули героя. Он качнулся, попытался удержаться за автобусную дверь, но та закрылась, автобус тронулся и уехал. А герой, потеряв сознание, упал на асфальт.
— Что там? — спросил водитель, который вел автобус, у своего напарника.
— Да наркот какой-то сел к нам в автобус, а мы и не заметили. Страшный такой, все лицо исцарапано.
6
Директор частного телеканала под названием «Факел» имел имя, отчество и фамилию, но любил, чтобы все, включая его близких, обращались к нему «господин директор». Исключением из этого правила были его тринадцатилетний сын и жена. Хотя, честно говоря, в последнее время у директора в штате появился еще один человек, для которого он был готов сделать исключение из общего правила.
Директор сидел в своем кабинете и просматривал запись одной из передач канала, которая, по его мнению, должна быть первой в рейтинге. Закончив просмотр, он позвонил секретарше.
— Зиночка, — сказал он и сделал паузу.
— Да, господин директор, — ответила Зиночка.
— Пригласите мне Бульбовича, да. и пусть захватит диск со своей последней программой.
Борис Бульбович, автор и ведущий программы, о которой шла речь, шел к директору.
Впрочем, шел — это громко сказано. Весь штат канала занимал пять комнат. В двух были кабинет директора и приемная. А в остальных располагались технические службы и редакторы. И все это на площади размером с волейбольную площадку. Так что понятие «шел к директору по звонку секретарши» было явным преувеличением для обозначения сего действия.
Время, которое истекло от звонка секретарши до момента, когда Бульбович открыл дверь кабинета и спросил: «Вызывали, господин директор?» — измерялось секундами. И в этом не было ничего удивительного. Так или приблизительно так являлись перед директором все вызванные к нему сотрудники.
Разница была в том, что фразу «вызывали, господин директор?» Бульбович произнес с некоторой долей иронии, которая не ускользнула от начальника. Но директор сделал вид, что не уловил данного оттенка речи подчиненного, а придал своему лицу радушное выражение и произнес:
— Боря, без фамильярностей, пожалуйста, садись, хочу обсудить с тобой одну тему. Кстати, ты диск с последней передачей принес?
— Да.
— Хорошо, а то я как-то не удосужился ее посмотреть. Включай.
Бульбович вставил диск в паз компьютера. Монитор ожил, показывая самого Бульбовича, который начал говорить о причудах человеческой памяти.
Директор добавил звук.
— Мы обычно представляем нашу память как кладовку, — слышался голос Бульбовича, — где по различным полкам разложена информация, которую мы когда-то сами туда заложили. Но возможно, в этой кладовке имеется информация опыта предыдущих поколений, которую закладывали не мы, и мы не можем извлекать ее сознательно. Но при определенных условиях, чаще всего возникающих при экстремальных обстоятельствах, эта информация может быть нам доступной.