НОННА: Я тоже не очень верю фотографиям. Купила на всякий случай, вдруг настоящая.
АГНЕССА (РАЗГЛЯДЫВАЯ ФОТОГРАФИЮ): А это что, вот здесь, над спиной?
НОННА: Это верхняя часть его лица. Он оглядывался, когда бежал. Видишь, вот здесь можно разглядеть его огромные блестящие глаза.
АГНЕССА: Очень расплывчатый снимок. Трудно разобрать. Может быть это глаза, а может быть… (ВГЛЯДЫВАЕТСЯ В ФОТОГРАФИЮ) Ты знаешь, по форме это больше похоже на очки, чем на сами глаза. Ну да, конечно, это очки! У моего мужа были очки такой же в точности формы. По-моему, этот снимок подделка.
НОННА: Ну, фотография может быть и поддельная, но все-таки, мне кажется, в самой истории о диком лесном человеке что-то есть! Ты знаешь, я почему-то верю, что…
В ЭТОТ МОМЕНТ ЗА СЦЕНОЙ РАЗДАЕТСЯ ДИКИЙ, НЕЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ, ПОЛНЫЙ УЖАСА ВОПЛЬ. АГНЕССА И НОННА ЗАМИРАЮТ. НЕСКОЛЬКО СЕКУНД НАПРЯЖЕННОЙ ТИШИНЫ. НАКОНЕЦ, НЕТВЕРДОЙ ПОХОДКОЙ НА СЦЕНУ ВЫХОДИТ ПОДПЕВАЛОВ. ВЗГЛЯД ЕГО БЕССМЫСЛЕННЫЙ КАК У ВОБЛЫ. ДОЙДЯ ДО СЕРЕДИНЫ СЦЕНЫ, ОН ОСТАНАВЛИВАЕТСЯ И НЕСКОЛЬКО СЕКУНД СТОИТ ЗАСТЫВ НЕПОДВИЖНО. ЗАТЕМ В ИЗНЕМОЖЕНИИ САДИТСЯ НА ПОЛ, ЗАКРЫВАЕТ ЛИЦО РУКАМИ И НАЧИНАЕТ БЕЗЗВУЧНО ТРЯСТИ ПЛЕЧАМИ, ТО ЛИ ОТ РЫДАНИЙ, ТО ЛИ ОТ СМЕХА.
АГНЕССА: Что случилось?
НОННА: Спокойно Игорь, возьми себя в руки!
ПОДПЕВАЛОВ (ОТНЯВ РУКИ ОТ ЛИЦА И УСТРЕМИВ БЕССМЫСЛЕННЫЙ ВЗОР В ПРОСТРАНСТВО): Я спокоен. Я абсолютно спокоен. Я только что видел голову.
АГНЕССА: Как! Опять Чебурашкин?
ПОДПЕВАЛОВ: Нет… Ха-ха… Нет… Ха-ха-ха-ха… (НАЧИНАЕТ ХОХОТАТЬ. ХОХОТ БЫСТРО ПЕРЕХОДИТ В РЫДАНИЯ.)
НОННА: Хватит эмоций, Игорь! Объясни спокойно, что случилось.
ПОДПЕВАЛОВ: Да, да, конечно, сейчас. (СМОРКАЕТСЯ. ВСХЛИПЫВАЯ, НАЧИНАЕТ РАССКАЗЫВАТЬ.) Я вошел в ванную и стал умываться…
АГНЕССА: Как, вы вошли и сразу стали умываться? Разве в ванной больше никого не было?
ПОДПЕВАЛОВ: Никого… Сперва…
АГНЕССА (В СТОРОНУ): Странно. Ведь их начальник тоже пошел мыть руки…
ПОДПЕВАЛОВ: Я вошел в ванную и стал умываться… Я умывался, умывался… И вдруг я услышал… Нет, я не могу!..
НОННА: Спокойно Игорь, спокойно!
ПОДПЕВАЛОВ: Я услышал какое-то хлюпанье. Ванна была наполнена мыльной водой, и в ней плавало какое-то белье, какие-то простыни. И эти простыни местами подымались над водой такими, знаете, пузырями с воздухом внутри. И я заметил, что один из этих пузырей дышит — то меньше станет, то больше…
Нет, нет, я не могу!.. Я… Ха-ха-ха… Я приподнял эту простыню… и увидел, что из воды выглядывает голова нашего начальника Генриха Осиповича Бермудского.
Голова сердито посмотрела на меня и сказала: «Подпевалов, ты почему не на работе? — (НАЧИНАЕТ РЫДАТЬ) — Я боюсь! Генрих Осипович у нас такой строгий, чуть что — сразу выговор! Он меня уволит по собственному желанию!»
НОННА: Игорь, возьми себя в руки! Вдумайся только, какую чепуху ты несешь! Каким образом мог Генрих Осипович очутиться в ванне со стиркой? Не мог же он пролезть туда по водопроводной трубе. И вообще, что ему там делать? Ты просто перегрелся на солнце, вот тебе и мерещатся всюду всякие головы. Ну хватит, хватит эмоций.
ПОДПЕВАЛОВ (ШМЫГАЯ НОСОМ): В самом деле, это абсолютно невозможно. Чебурашкин умер… Генрих Осипович на работе… Мне все почудилось… Ну конечно, мне все почудилось. Ничего этого не было, потому что этого не могло быть. Просто я немного нездоров.
НОННА: Ну вот, правильно Игорь! Наконец-то ты стал мыслить и говорить разумно. Я рада за тебя. (ПОВОРАЧИВАЯСЬ К АГНЕССЕ) Однако, Агнесса, я удивлена. Ты что, действительно стираешь сама, или это моему мужу тоже почудилось? Экономить на прачечной теперь, после смерти Чебурашкина, когда ты стала такой богатой, что можешь наверное вообще не стирать грязные вещи, а выкидывать и покупать новые.
АГНЕССА: Я не понимаю, о чем ты говоришь. Теперь, когда я лишилась Костика, моей единственной опоры… Что ты улыбаешься? Да, он был моей единственной опорой, и теперь, без него, у меня очень плохо с деньгами.
НОННА: Ах, брось притворяться, Агнесса! Ведь всем, кроме Чебурашкина, было известно, что ты… хм… что у тебя весьма близкие отношения с его богатым дядюшкой. Ведь дядюшка Чебурашкина очень богат, не так ли?
АГНЕССА: Да, он действительно очень богат. Но и очень скуп. Да, действительно, у меня с ним, как ты выразилась, весьма близкие отношения. Но толку-то что? Единственное, чего мне удалось добиться — это заставить дядюшку написать завещание, согласно которому все его имущество после его смерти переходит Костику. Я не могла требовать, чтобы он написал завещание на мое имя. Это было бы подозрительно. А Костик как-никак любимый племянник.