БЕЗГЛАЗОВ (ГЛЯДЯ НА ЧЕБУРАШКИНА) Действительно карие…
БЕРМУДСКИЙ: А это доказывает, что этот человек — не Чебурашкин. Не мог же Чебурашкин перекрасить свои глаза!
ЧЕБУРАШКИН: Как же так, Генрих Осипович, у меня же всегда были карие глаза! Что вы такое говорите!
БЕЗГЛАЗОВ: А что скажете вы, Агнесса Кузьминична?
АГНЕССА: Я подтверждаю, что у Чебурашкина были голубые глаза, и что этот тип — не Чебурашкин.
ЧЕБУРАШКИН: Агнессочка, как же так, неужели ты не узнаешь меня? Ведь я же твой пупсинька!
АГНЕССА (УКАЗЫВАЯ НА БЕРМУДСКОГО): Вот мой пупсинька, а вы гражданин кто такой, я не знаю!
БЕЗГЛАЗОВ (ОБРАЩАЯСЬ К ПОДПЕВАЛОВУ): А вы что скажете?
ПОДПЕВАЛОВ (МЫЧИТ, МНЕТСЯ, ПРИШИБЛЕННО СМОТРИТ НА БЕРМУДСКОГО, И НАКОНЕЦ ВЫПАЛИВАЕТ): Я полностью разделяю точку зрения своего непосредственного начальника Генриха Осиповича Бермудского!
ЧЕБУРАШКИН: Игорь, друг! Как же так! Ведь мы же вместе учились! Как тебе не стыдно!
БЕЗГЛАЗОВ: Это вам должно быть стыдно, гражданин… не знаю как ваше подлинное имя.
БЕРМУДСКИЙ: Вот именно, где только у человека совесть! Пришел, напугал своим сходством с покойным бедную вдову, которая еще не успела оправиться от невосполнимой утраты! И вообще, поведение этого типа граничит с кощунством! Имя Костика Чебурашкина для нас свято! Да, да! Костик Чебурашкин был святым человеком! Светлый образ его будет вечно храниться в наших сердцах! Мы всегда будем непоколебимо верны его заветам! Всякий раз, когда я встаю перед трудным выбором, я мысленно спрашиваю себя: как бы поступил на моем месте Чебурашкин, этот честнейший и благороднейший человек? Вот и сейчас, когда передо мною выбор: отдать этого мошенника под суд, или же отпустить на все четыре стороны, я лично склонен выбрать первый вариант, и лишь память о великодушии Костика, этого добрейшего человека, удерживает меня от этого шага. Он учил нас прощать.
Поэтому я говорю, и я думаю, товарищи меня поддержат, я говорю: убирайся-ка ты, братец, подобру-поздорову, чтоб глаза наши тебя больше не видели, и, говоря любимыми словами незабвенного Костика, пусть тебя загрызет совесть!
МУДРИЛОВ: Да-да, пусть его загрызет совесть! А то такие как он компрометируют саму идею о космических пришельцах, и нам, серьезным специалистам, перестают верить!
ЧЕБУРАШКИН (ПЛАЧЕТ): Как же это так? Что ж это такое? Агнессочка!
АГНЕССА: Давай, давай, катись отсюда!
ЧЕБУРАШКИН (ГОРДО ВСКИНУВ ГОЛОВУ): Хорошо! Я уйду! Я уйду в леса тарзанить! И если меня загрызут волки, или подстрелят браконьеры, то истинными виновниками моей смерти будете вы! Прощайте, убийцы!
БЕРМУДСКИЙ (ГРОЗНО): Это кто убийцы? Это что ж выходит — мы, честные советские труженики — убийцы?! Ты, милый, соображаешь, что ты говоришь?! (ОБЕРНУВШИСЬ, КО ВСЕМ) Да он диссидент!
ВСЕ (ПЕРЕГОВАРИВАЮТСЯ СТРАШНЫМ ШЕПОТОМ): Диссидент, диссидент!
ЧЕБУРАШКИН: Боже мой! Что ж я сказал-то?! Какой ужас! (ВАЛИТСЯ НА КОЛЕНИ) Генрих Осипович, простите! Не хотел я этого сказать! Честное слово не хотел! Затмение на меня какое-то нашло! Никогда в жизни у меня таких неблагонадежных мыслей в голове не было! Затмение, ей богу затмение! Помрачение ума какое-то!
БЕРМУДСКИЙ: Ну хватит, хватит этих дешевых сцен. Вы, кажется, собирались идти в лес — так и идите!
ЧЕБУРАШКИН (ШМЫГАЯ НОСОМ): Да, да, сейчас иду…
БЕЗГЛАЗОВ: Нет, нет! Его нельзя отпускать. По всему видно — опытный аферист, мошенник высокого профессионального класса.
БЕРМУДСКИЙ: Ну, уж это вы преувеличиваете…
БЕЗГЛАЗОВ: Поверьте моему профессиональному чутью. У меня на таких глаз наметан. Я не одну сотню таких как этот за решетку отправил! У меня есть все основания, чтобы начать следствие.
БЕРМУДСКИЙ: Может все-таки не надо следствия, а? Простим его на первый раз?
БЕЗГЛАЗОВ: Как вы не понимаете, что этот человек — опасный преступник! Я лично представляю себе дело так: этот мошенник узнал, что некто Чебурашкин пропал без вести, а вскоре после этого у Чебурашкина умер дядюшка и оставил ему наследство.
ЧЕБУРАШКИН: Что?! Мой дядюшка умер? Бедный, бедный дядюшка!
БЕЗГЛАЗОВ: Вам не надоело притворяться? Ведь вам отлично известно, что дядюшка был не бедным, а наоборот, очень богатым! Именно поэтому вы сделали себе пластическую операцию лица, чтобы стать похожим на Чебурашкина, занять его место, и таким образом сделаться наследником! Ведь все было именно так, не правда ли?
ЧЕБУРАШКИН: Я не понимаю о чем вы говорите! Какая пластическая операция? Я не занимал никакого места! Я — Чебурашкин! Оставьте меня, у меня горе, умер любимый дядя!