- Но это невозможно! - вскричал Сергей Петрович, - это просто...
- Мы убеждаемся с каждым днем, что возможно все. Более того, я полагаю на основании нашего первичного исследования, что возможна даже иная категория времени - реальное время, в котором и существует вселенная. А наше время... Оно мнимое, оно нами придумано, это лишь плод нашего воображения и оно бесконечно далеко от реально существующего времени...
И оба собеседника замолчали, потрясенные открывающимися перспективами. Президент Академии наук бездумно чертил на листке бумаги какие-то кривые. Профессор столь же безотчетно следил за движениями его руки, размышляя о таинственной природе и загадочных свойствах новых понятий, приводящих имеющуюся науку в состояние ступора.
- Вы упоминали о черных дырах и их качественном состоянии, - наконец, отбросив ручку, начал неторопливо глава государственной науки.
- Пока нам известно немногое. Мы знаем, что в черной дыре полностью меняется структура пространства. Существуют и сверхмассивные черные дыры, размером с Солнечную систему. Вокруг них также искажаются и взаимоизменяются пространство и время. Там образуется зона сингулярности, в которой обычные известные нам законы природы бессильны. В этом районе звезды и газ, поглощаемые ненасытной черной дырой силой чудовищной гравитации, разгоняются до околосветовых скоростей.
- И в самих недрах творится нечто невообразимое.
- Да мы пока не можем представить состояние времени и пространства в этих ужасных невидимых клоаках.
- И последний вопрос, - глава академии нервно пожевал губами. - Вы знаете, что существует еще и так называемая Темная энергия...Как по-вашему Темная энергия - это антимир?
- Не знаю. Но, похоже, это нечто совершенно неизведанное и таящее в себе скрытую угрозу материи, пространству и времени. Трудно даже представить, что может произойти с ними при непосредственном контакте. Допустимо и иное. Возможно, галактики это острова, а их скопления - материки в океане Темной энергии.
- Весьма образное сравнение. Да, - спохватился хозяин кабинета, - так что у вас за срочный вопрос?
- Мне нужны люди. Конкретно - опытные программисты. Имеющие физико-математические навыки и знакомые с общими началами астрономии.
- Сколько?
- Десятка три. Иначе мы не успеваем в определенное нам время.
- Всем нужны программисты... Но их в наших академических институтах уже не осталось. Все заняты на этой теме и разбросаны по целевым точкам, работающим над расшифровкой послания.
- К кому же обратиться?
- К нашему нынешнему куратору - вице-премьеру. Он пошарит в оборонке, силовых ведомствах, а также проэкспроприирует крупные корпорации... Хотя, погодите. Я сам с ним переговорю, поскольку с подобными заявками обращаются все. Нужны тысячи специалистов и срочно.
- Буду на вас надеяться.
- Поеду немедленно. Только созвонюсь по правительственной "вертушке", чтобы оказался на месте и принял меня.
Глава двенадцатая
- Присаживайтесь, Закатин, - человек с волевым лицом, похожий на Клинта Иствуда двадцатилетней давности, и в отлично скроенной форме с погонами генерал-лейтенанта указал на стоящий у приставного столика стул. Его серые глаза смотрели на Егора со скучным превосходством льва, отогнавшего от поверженной газели стаю гиен.
Егор остался стоять, заложив руки за спину и приняв позу из виденной когда-то еще в детстве картины "Допрос коммуниста". С момента своего захвата он не сказал еще ни слова. Вначале этому препятствовала широкая клейкая лента, которой, первым делом залепили ему рот свалившиеся, неизвестно откуда и непонятно зачем, лихие спецназовские бойцы. Сейчас в его душе, еще не оправившейся от перенесенного шока, царила вполне закономерная детская обида. За что? Что он такого натворил, что его выдернули из собственной квартиры, сунули, как обреченного на утопление новорожденного котенка в какой-то кокон и доставили в неизвестно чей кабинет...
- Заместитель председателя ФСБ России Трунин, - словно отвечая на его последний обрывок мысли, представился хозяин кабинета и вновь сделал приглашающий жест рукой.
- ФСБ? Вот так, клюква! - поразился Егор про себя. - Чем это я так насолил этой грозной конторе?
Он вновь промолчал, но на стул присел и поднял на генерала недоумевающий взгляд.
- Вы попали сюда вовсе неслучайно, - генерал правильно понял выражение лица задержанного. - Вы, именно тот, кто нам нужен. Тот, кто должен объяснить свою игру. И тот, кто обязан помочь Родине, поскольку речь идет о вопросе чрезвычайной государственной важности.
- Я не знаю никаких секретов, - глухо произнес Егор, уже догадываясь, что речь пойдет о злосчастных записях малыша.
- Послушайте, Закатин! Давайте без дураков. Где Вы раздобыли эти листки с формулами, выкладками и графиками? Нам известно, что не Вы их автор. Вопрос первый: кто автор и где он находится?
- Я не знаю... Я уже объяснял...
- Ну, да... Случайно нашли... Тогда зачем вы взламывали через Интернет закрытые сайты библиотек крупнейших зарубежных университетов? Что вы там искали.
- Это какая-то ошибка. Я ничего не взламывал.
Егор насупился и сцепил за спиной руки.
- Ничего не скажу им о малыше, - решил он без долгих раздумий, - иначе они схватят и его. И попытаются использовать в своих непонятных целях. И тогда у него не будет уже никогда ни счастья, ни детства, ни свободы. Ирка мне этого ни за что не простит. Да, я себя и сам не прощу, что принес в жертву ребенка в угоду...
- Хорошо, - прервал его мысли генерал, - я не буду вас долго уговаривать - хочу лишь сказать только одну вещь...
Будучи профессионалом, он понял, что в данном случае эффект внезапного силового задержания не сработал. Шок уже прошел, и казавшийся простаком недоучившийся аспирант будет упорствовать в своем отрицании. Из каких-то там высших духовных побуждений. Генерал знал такую породу людей. Чем больше на них давишь, тем более они будут противодействовать давлению. Закон Ньютона.
- Хорошо, - повторил он. - Вы человек, безусловно развитый и должны знать, что существуют специальные средства для разрешения такого рода ситуаций.
- Я не боюсь пыток! - гордо сказал Егор.
Генерал лишь рассмеялся раскатисто и, судя по всему, от всей души. Егор, напротив, упрямо сжал губы.
- Да-а... Дремучие у вас представления о нашей службе, - отсмеявшись, заметил он. - Кандалы, застенки, мрачная пытошная, палач в окровавленном брезентовом переднике с клещами в руках и леденящие душу крики жертв.
Егор промолчал, хотя чего греха таить, он думал о чем-то в этом роде и в душе боялся, что не выдержит боли.
- Были времена, - произнес генерал и непонятно, чего больше было в его интонации - сожаления или осуждения. - Принималось в тридцать шестом году даже специальное постановление Политбюро, которое допускало и разрешало органам применение силовых методов воздействия. Но только в отношении врагов народа. И применяли. И добивались признаний... И невиновных, случалось расстреливали по ложным признаниям. Все было...
Он привычным жестом потер переносицу и покосился на бронзовый бюст Дзержинского, стоявший в нише книжной полки.
- А, сразу после революции и еще хуже обстояло дело. Не до пыток было - сразу к стенке и вся недолга. Что было, то было... Но сейчас иные времена. Просто нет необходимости. Вон шум подняли - америкосы пленных мусульман пытали. Пытки... Смех. Развлекались просто от скуки... Чтобы заставить человека говорить правду, есть иные, более современные методы.
- Детектор лжи? - осведомился повеселевший Егор, сразу поверивший в отсутствие у зловещего представителя наследников Дзержинского намерений покалечить его жизненно-важные органы.
- Нет, - усмехнулся генерал, - так называемые полиграфы это уже прошлый век. Их применяют сейчас в банках, крупных корпорациях и фирмах для проверки лояльности персонала. У нас есть средства покруче.