Эти демоны могли принимать облик животных или маленьких человечков, становиться невидимыми. В позднем Средневековье их самих считали за ведьм или приближенными к ведьмам. Часто между ними не проводилось большого различия: существовало немало историй, в которых некое зловещее животное было ранено или убито ночью, а на следующее утро вместо животного на том же месте находили ведьму с ранами на соответствующих местах на теле. Такая трансформация вполне приемлема для мировоззрения, в котором, помимо материального мира, существовал столь же реальный духовный мир, где человек и животное – или Бог и кусок хлеба – могли иметь одну и ту же сущность.
Любимым развлечением этих злобных существ было выезжать по ночам, предаваясь разгулу, безобразиям и богохульству. Они носились по ночам в образе духов, например валькирий или ламий, таких существ, как оборотни, вампиры или стриги, летали на животных или предметах, таких как заборы, палки или метлы. Существует несколько достаточно рациональных объяснений полетов ведьм. Хансен предположил, что ведьмы добирались на шабаш по воздуху, чтобы не выдать своих друзей, живущих поблизости. Роббинс предполагает, что концепция полета стала следствием нечестных судебных процессов: если свидетель защиты клялся, что видел обвиняемую в Валансьене в ту же ночь, когда она, предположительно, присутствовала на шабаше в Аррасе, инквизиция даже не сомневалась, что она могла быть в двух местах, а не только в одном из них. Некоторые историки медицины утверждают, что ощущение полета могло вызываться мазью, содержащей аконит и паслен, которую наносили на себя ведьмы. Аконит влияет на сердечно-сосудистую систему и вызывает ощущение полупаралича, в то время как паслен провоцирует галлюциногенное возбуждение, а иногда и потерю сознания[90]. Эти теории отчасти объясняют, почему идея о полетах ведьм оказалась столь живучей. Однако ее истоки лежат в древних традициях народов Ближнего Востока, греков и германцев. Эта идея, продолжавшая существовать в средневековой народной традиции, была подкреплена христианскими убеждениями о том, что демоны, низвергнутые с небес, будут кружить в воздухе до Судного дня (Послание к Ефесянам, 2:2).
Некоторые из древних элементов ведовства сами язычники считали скорее магическими, нежели религиозными. Магия иудеев, элементы которой были заимствованы из вавилонских и персидских источников, чаще всего использовалась для прорицания, а не для колдовства как такового: религиозные лидеры иудеев повсеместно осуждали его. Почти в каждом стихе Ветхого Завета, в котором речь идет о «магии» или «колдовстве», на самом деле речь идет о прорицаниях. Аэндорская волшебница на самом деле была провидицей, и в стихе из Исхода (22:18), который инквизиторы использовали для ужасных целей, переведенном в Библии короля Якова как Thou shalt not suffer a witch to live [ «Не допускай, чтобы ведьма оставалась жива»], в тексте используется древнееврейское слово «kasaph» – «ведьма», которое скорее означало прорицателя, чем ведьму[91]. Маги, упоминаемые в Новом Завете, например Симон Волхв, тоже были прорицателями[92].
Греко-римская, германская и кельтская магия была более разнообразной. Кроме прорицания, эта магия заключала в себе элементы оборотничества[93] и повелевания силами погоды; к магии прибегали, чтобы предотвратить болезнь или наслать порчу, а также в случае любовной ворожбы. Именно этот вид магии привнес в средневековое ведовство традицию заклинаний, веру в то, что можно заставить духа явить себя, назвав его по имени. Ведьмы Горация взывали к Ночи и Диане. Вергилий описывал страдания Дидоны из-за потери Энея:
91
Важные стихи Ветхого Завета, касающиеся магии: Исх. XXII:18; Лев. XIX: 26–31, XX: 6, 27; Втор. XVIII: 10–12; I Цар. XV: 23, XXVIII:7–25; II Цар. ix: 22, xxi: 6, xxiii: 24; Ис. viii: 19; II Паралип. xxxiii: 6. См. у Ли (Inquisition. Vol. III. P. 388), список разновидностей иудейских гаданий божеств.
93
Отождествление людей или богов с животными является одним из наиболее распространенных элементов религии и мифа. Тотемизм, при котором члены социальной группы отождествляют себя с определенным животным, является достаточно известным явлением. Боги Египта, Греции и Рима, а также кельтов и германцев часто имели звериный облик, воплощая идею о том, что даже тот, кто внешне имеет все признаки животного, на самом деле может быть человеком или богом. Хотя облик получеловека-полузверя получил широкое распространение в мифах, Гарри Левин в книге «Врата из рога» (Нью-Йорк, 1963) показывает различие между великими, дикими и священными животными, такими как львы или волки, и ручными, слабыми животными, такими как кошки или жабы. Ведьмы повелевали слабыми, знакомыми духами, имеющими облик домашних животных; но когда ведьмы меняли свой облик, они выбирали форму волка или другого свирепого животного, чтобы увеличить свои силы. Отсюда пошла легенда об оборотне. Оборотень – это буквально человек-волк (werewolf: от англо-саксонского wer – «человек»). Концепция скорее германская, чем средиземноморская; латинское gerulphus происходит от werwolf. Современное французское loup-garou – это плеоназм, буквально означающий «волк-человек-волк». –