Илл. 25
Прагматика пугала связана прежде всего с устрашением и запугиванием, в том числе в обрядовых контекстах – ср. костром. пугалишка „окрутник, наряженный о святках“ и свадебный обычай пугать молодых – «встречать их свекру и свекрови в вывороченных тулупах по приезде из церкви для богатого житья» [Даль 1882, т. 3, с. 535]. Это следует из самого названия данного объекта, которое в разных языках образуется не только от слов «пугать/пужать» (ср. нем. Die Scheuche, англ. Scarecrow, фр. l“épouvantail и под. „пугало“), «лякать» (ср. ляка „пугало“), «полохать» (ср. полохало, полохайло „пугало, чучело на огороде от птицы“) и «шугать» (ср. шугай, шугало „пугало в огороде“), но и от названий и имен различных мифологических персонажей – ср., например, рязанские названия пугала русалка или Алёна, владимирские и ярославские – кострома, архангельское аюкла „уродина, пугало, в которого, впрочем, иные верят как в лешего“ [Даль 1880, т. 1, с. 32; 1881, т. 2, с. 286; 1882, т. 3, с. 265, 535; РТК 2001, с. 78], а также чеш. hastrman – „водяной“ и hastroš – „пугало, чучело“. Впрочем, чучело также часто используется для устрашения – см. «Куклы и чучела в молодежных подшучиваниях и розыгрышах», а в обиходе пугало нередко называют чучелом.
Илл. 26
В традиционном быту огородное пугало часто использовалось для запугивания детей и подростков, чтобы принудить их к послушанию. «Поставють крястом палку вот так вот. Шапку наденуть и хоть какой махор, пинжак. И в просо становили „русалку“. Да и „русалка“ и Алёна. Ребятишкых пужають: „Ой, Алёна! Вон, щас Алёну привядём!“ Да. Эт ребятишкых пугали…» [ЛА МИА, с. Завидное, прож. в с. Желанное Шацкого р-на Рязанской обл.]. «Эт стращали, это было: „Не ходи на огород! Не рви ни бобы, ни моркошку – она ещё молодая! А то там русалка!“ Они вот делають вот палки и вот надявають какую-нибудь рубаху на неё, на этую, на палку. Как руки – вот так растопырены. И привяжуть какой-нибудь ей шабóл: она ветром так машет: „Ой, ой! Вот это вот бирюк, – скажуть, – тама!“ – Да. „Волк там, в конопях! Там вот русалка! Не ходитя!“» [ЛА МИА, с. Казачья Слобода Шацкого р-на Рязанской обл.].
Специализированные функции пугала отражаются на его конструкции. В отличие от чучела, которое изготавливают с соблюдением пропорций и деталей человеческого тела, нарядно одевают, причем часто в настоящий праздничный костюм, украшают лентами, бусами, венками из живых или бумажных цветов и т. п., пугало, как правило, имеет очень примитивную конструкцию с очень условными пропорциями и обычно, в полном соответствии со своим предназначением, выглядит устрашающе и безобразно. Некоторые, так называемые «динамические» конструкции пугал, не имеют с обликом человека практически ничего общего [Бушкевич 1997, с. 14–17]. Охранительные и отгонные функции зоо– и антропоморфных чучел характерны для магических и обрядовых практик разных народов и имеют универсальный характер [Календарные обычаи 1989, с. 276, тибетцы; Иванов 1970, с. 123, селькупы].