Встряхнула головой, отгоняя навязчивые желания.
— Вы не могли бы проводить меня в штаб? — обратилась я к тому же парнишке.
— Да, конечно. Это там, — он кивнул указывая направление, и бросив взгляд на чемоданчик, спросил: — Помочь?
С одной стороны, я не против, с другой, там ценные образцы и им нежелательны лишние встряски. Но… Я посмотрела туда, куда мне указали. Вскоре предстояло лезть по лесенке, балансировать на верёвочном переходе… Неее, самой бы пройти, а о сохранности своей ноши я вряд ли позаботиться сумею.
Протянула ему чемоданчик, с просьбой быть предельно осторожным. Парень кивнул и повел меня к штабу.
Глава 8 Разговор по душам
— Чья это была палатка? — интересуюсь у своего проводника.
— Подполковника Жарковского, — отозвался солдат, и его слова бальзамом на душу пролились, даже мысли о странном поведении пришельцев как-то отошли на второй план.
Значит, всё же не забыл, беспокоится. А то что исчезал? Ну мало ли, может задание какое-то секретное? Неспроста же ему звание повысили настолько. А сейчас ему не до любовей-морковей, ведь на его плечи взвалили очень серьезную работу.
Хотя… Мог просто извиниться. Пусть мимолётно. Например, тогда, по дороге ко мне домой. Или растерялся? Может. Говорят, мужчины не сильны в политесах романтического толка, они показывают свои чувства поступками.
Хм. И какие он совершил поступки? Приволок меня сюда? Не в смысле — в свою палатку, этот момент не совсем ясен, а вообще в лагерь. Может, ему нельзя было выходить на контакт с гражданскими, вот он и придумал как нам встретиться?
Не исключено.
Долго поломать голову над загадкой моих отношений с Юрием не удалось, все эти верёвочки, канатики, лесенки требовали внимания. К тому времени как добралась до цели, прокляла от души создателей этих верёвочных лабиринтов. Откинула полог палатки, бросила взгляд внутрь, и у меня будто невидимым кулаком весь воздух из груди выбило. Как только не закричала раненой птицей, едва не уронив свой драгоценный чемоданчик?
— Ты не виновата в том, что произошло. Будет всё, будет. И свадьба, и малыши. Ну-ну… Успокойся. Всё позади… — шептал обнимающий спасенную мною девицу, Юрий.
Мой Юрий!
Чужую, едва ли не полуобнажённую, девицу! Ну не считать же эти ничего не прикрывающие обрывки одеждой.
Внутри всё аж перевернулось от жгучей ревности. Да, понимаю, что были у него женщины в эти четыре года, но одно дело “были” и теоретически понимать, а другое видеть как эти руки касаются другой. О том, что сама не так давно переспала с Кобелевым, в этот миг не играло значения. Наоборот, мелькнула волна удовлетворения от мысли что отомстила.
Вот только чтобы мстить, надо чтобы человек что-то к тебе чувствовал, ревновал. А Жарковский что?
Ничего!
Как же я была наивна, полагая что между нами всё ещё что-то есть.
Что вообще эта девица тут делает? Почему её сразу вместе с бортом не отправили за периметр оккупированных территорий?
— Что гражданское лицо делает на территории лагеря? — сдерживая рвущийся наружу гнев, холодно поинтересовалась я.
— Олесь, ты тоже гражданская, — напомнил мне Юрий.
— Я прикомандирована, а она?
Благо можно не держать всё в себе, а высказать, потому что в палатке никого кроме нас не было. Он, я и она.
— Я тебе вообще-то спасибо сказать хотел за её спасение, — произносит, а у меня всё внутри аж узлами завязывается. Тугими. Болезненными. — Это дочь моей двоюродной сестры, — поясняет.
Грустно усмехаюсь. За четыре года что мы жили вместе я даже ни разу не слышала о сестре, а тут нате вам!
— Ну так и отправил бы её к той восьмой воде на киселе! — рыкнула, и меня тут же обожгли горящие взгляды двух пар глаз: одних гневных, вторых красных и заплаканных.
— Мама умерла год назад… — хрипловато проскрипело это зареванное недоразумение.
М-да уж, нехорошо как-то вышло.
— Из родных у неё только я. Жила она в Питере, — спокойно произнёс Юрий. — Предлагаешь вручить ей ключи и отправить в мою пустующую квартиру в Москве?