Прежде меня никто так не оскорблял. И прежде я никогда так не унижалась. Мозг сопротивляется, а тело тянется навстречу, безмолвно моля о том, чтобы мужчина сделал “это” по-жестче.
Сама не заметила как мои руки оказались у него в штанах. Пальцы сжались на столь желанном, успевшем эрегировать органе. Упругий. Гладкий от чрезмерного возбуждения. Стоило коснуться головки и на ней выступила капля, смазав мою ладонь. От этого ощущения внизу всё затрепетало, налилось жаром и кажется потекло.
“Шлюшка…”
Судя по моему поведению, я такая и есть. Пусть под воздействием побочного эффекта, но кому оттого легче?
Мне?
Нееет!
Ему?
Ему, вообще плевать.
Юрию…
Не уверена, что он сможет это принять, даже если разумом и поймёт.
Мозг отвешивает телу мысленные оплеухи, пытаясь привести в чувства. Увы. Постепенно и сознание затуманивается. Весь мир прекращает существование, остаются лишь мужские руки, губы, доводящий раз за разом до оргазма член. Уверенные движения партнёра, его толчки, наши стоны, терпковато-мускусный запах сладострастия смешивающийся с вездесущим хвойным ароматом, струящаяся по венам лава неутолимого желания и струйки пота на коже…
Горячо… Неееет, не так! Жарко! И боги, как же сладко! Каждая клеточка моего тела поёт в умелых руках. Кобелев оправдывает свою фамилию: пылкий, неутомимый, умеющий не только получать, но и дарить наслаждение.
Последний толчок… Пульсация изливающегося в меня семени… И яркая вспышка очередного, самого яркого оргазма.
Лежу. Сознание медленно возвращается, и становится противно от собственного слабоволия. Сбежать бы.
Да куда?
Как дальше жить? Что делать? С неслышащим отказов Кобелевым, с Юрием. Со своей жизнью.
— Хорошая шлюшка, — довольно осклабился растянувшийся на матрасе Кобелев.
Вот же! И без его оскорблений удавиться хочется, а тут ещё и это!
— Я не шлюшка!
— О? Да? — переворачивается на бок, приподнимает голову, опираясь на согнутую в локте руку и смотрит как-то странно на меня. — Так тебе за это платят? Как же эта должность в штатном расписании значится? Или это просто подработка? Ты ж не учёный, хоть и красиво комедию ломала. Я же специально вчера с тобой полетел, думал, подполковник этот тебя выгораживает, а ты молодцом держалась. Не знал бы о твоей истинной роли, поверил бы даже.
Я лишь глазами ошалело хлопаю, не в силах и слова сказать в ответ на весь этот бред.
— Я — учёный! Батрахолог!
— Потрахолог ты, а не аудитор…
— Причем тут аудитор? — вылупилась, окончательно сбитая с мысли.
— При том, что в бухгалтерии самый настоящий серпентарий, и совладать с этими змеями могут только аудиторы. Аналогию улавливаешь? Бухгалтера — змеи, аудитор — серпентолог. Но тебе этого не понять, ты не этим местом, — меня постучали пальцем по лбу, — деньги зарабатываешь. Так что не думай. Женщин лишние извилины не красят, от них морщины на лбу.
Так целенаправленно меня ещё никогда с грязью не смешивали.
— Я — учёный! — упрямо произнесла я.
Встать бы, да сил совсем нет. Вот и как от него избавиться?
— Да ну? Значит, и учёным порой кушать хочется. Тогда… Пожалуюсь-ка я твоему руководству на ненадлежащее исполнение должностных инструкций.
— Что?!
— Ой! Не ломай из себя целку. Что, по-твоему я дурак? Меня экстренно вызывают, я отказываюсь от абсолютно невыгодной сделки, мне предлагают материалы о возможных льготах. Сижу. Изучаю. А тут ты, со своим стриптизом. Думаешь, не понимаю зачем тебя ко мне заслали?
Сразу вспомнились его слова, в кабинете главы НИИ, о том, что он не хотел принимать в этом участия, но некоторые обстоятельства заставили пересмотреть решение. То есть… Он уверен, что в его кабинет… Или не в его, а временно выделенный ему? Не важно. В общем, по его мнению, там я оказалась по приказу руководства с целью его обольщения? Что за бред?
— Решил развлечься нестандартно, сюда вот приехал, а ты… — его пальцы скользнули по груди и сжались на моей шее. — При мне ещё и с солдафонами крутить вздумала?