Если выявится факт моего нелегального применения экспертного препарата на себе, это уголовное дело. Наказание до нескольких лет тюрьмы и лишение права деятельности. Может и не на пожизненно, но кто возьмёт на работу ученого с таким пятном на репутации?
И ещё… Этот Кобелев. Прежде он вёл себя иначе, был вежлив, предупредителен, пусть и шёл к цели напролом, стоит вспомнить как он впервые очутился в моей постели. Его даже не смутило моё бессознательное состояние. Видимо это особенность предпринимателей — брать то что хотят. Но он не хамил, в отличие от нашей последней встречи. Что на него так повлияло? Уж явно не пресловутая ревность, и вряд ли обычный собственнический инстинкт. Тут что-то иное. Вопрос — что?
В таких мыслях, под аккомпанемент урчащего желудка, я и приступила к исследованию. Вот только времени мне не дали, едва прогнала через центрифугу часть первого образца, как полог палатки откинулся и на пороге возник хорошо знакомый мне конопатый солдатик:
— Медник, срочно в штаб, — изрёк он и не дожидаясь моей реакции удалился.
Сижу. Хлопаю глазами ему вслед. Вот и как это понимать? Вызывают по работе или по личным вопросам? А если второе, то каким именно? Кобелев что-то понаговорить успел, или Юрий решил с учётом моего поведения расставить все точки над “i”?
Гадай, не гадай, ничего не изменишь, а идти надо.
Убрала ноутбук и переносную лабораторию в жестяный короб, накинула ветровку и стараясь не смотреть в лица встречным, направилась в штаб.
Иду. А голова аж кружится от обилия кислорода. Вот что-что, а воздух тут потрясающий, и аромат сосновой смолы, как вдохнешь, так сразу детство вспоминается. Будучи ещё совсем малышкой, я частенько гостила у бабушки на юге, а там почему-то на Новый Год ставили не ели, а сосны. В тех широтах где я жила преимущественно росли лиственные деревья, поэтому аромат сосны четко ассоциировался с детством, югом и Новым Годом.
Перед входом в штаб замешкалась, не решаясь на последний шаг. И тут, слух уловил подозрительно знакомый голос. Повелецкий? Да ладно! Он-то что тут забыл?
С этой мыслью и вошла внутрь, тут же оказавшись нос к носу… Ну да, с Кобелевым! И глава моего НИИ тоже здесь был, я не ошиблась.
— Олеся Станиславовна, рад видеть вас в добром здравии! — воскликнул мой непосредственный руководитель. — А вы нам нужны! Очень!
— Я тоже рада вас видеть, — настороженно отозвалась я, гадая что же случилось, если Повелецкий лично сюда заявился. — И чем смогу, как говорится, тем помогу, но… — бросила мимолётный взгляд на Кобелева, — в рамках разумного.
О приличиях всё же промолчала.
— Тут такое дело… — подозрительно замялся мой руководитель. — Вы ничего странного в поведении… — мямлил он, и я не выдержала:
— Пришельцев?
Этот вопрос мне только ленивый ещё не задал.
— Нет, — помотал головой он. — Окружающих. Так или иначе входивших в контакт с ними.
— Эм… — опешила я.
— Вы подумайте, Олеся Станиславовна, а пока у меня ещё вопрос есть…
Я напряглась.
— Тот препарат, что вы разработали. А к сведению непосвящённых, перед вами человек совершивший самый настоящий прорыв в науке!
— Да лааадно? — недоверчиво протянул стоящий неподалеку от меня Кобелев.
— Именно! — активно закивал Повелецкий. — А вы думали, мы сюда кого попало отправили?
О нееет, главное чтобы этот хам не высказался о том, что он думает на самом деле.
— Между прочим её сюда выдернули с симпозиума приуроченного этому открытию. И несмотря на то, что доклад был прерван, грант выделили! — продолжал заливаться соловьём, мой руководитель.
Это безусловно радует, но к чему он вообще о моей вакцине сейчас вспомнил?
— Ближе к делу, — озвучил мои мысли Юрий.
— Так вот! Нам докладывали о странной реакции на ваше присутствие. Проведенные исследования, показали наличие некоторых изменений в составе вашей крови. Связаться с вами не удалось, вы были на вылете. Кое кого осенило, что изучаемая вами проблема касается и лично вас.