Ууууу…
— Мы изучили образцы крови ваших подопытных, и обнаружили некие сходства. Несколько самок доставлены в зону бедствия. Их появление вызвало такой же эффект! Вы же не станете отрицать, что провели эксперимент на себе?
Обложили. Не отмажешься.
— Да, — тихо ответила я. — Вы сами сказали, что проект скорее всего заберут…
— Сказал, — кивает. — И забрали бы, если бы не всплыла эта маленькая, но очень важная деталь.
— То есть? — опешила я.
— То есть именно теперь проект ожидает именно вас! Но сейчас, речь не об этом. Выявлено два факта. Первое — пришельцы не атакуют, а как бы поклоняются тем, в ком имеется ваша вакцина, и ведётся обсуждение на тему — вакцинировать население в оккупированных территориях, или военных, занятых в операции эвакуации населения.
О боги… Это же сумасшествие будет!
— Второе, — самозабвенно вещал глава НИИ. — Из Новосибирска к нам доставлены несколько особей. Обнаружено, что они распространяют вокруг себя некий… Даже не знаю, газ не газ, скорее запах сродни феромону, но вызывающий не влечение, а агрессию к себе подобным. Действие его начинается не сразу, примерно через сутки. Уходит медленно, положительную динамику дают физические нагрузки. Влияет ещё психическая устойчивость жертвы, способность к самообладанию.
Я невольно покосилась на Кобелева. Может, не такой уж он и козел? Он помогал мне доить пришельца вчера. Отсюда в теории объяснение его неадекватности. А, хм… Физическая нагрузка? Можно сказать была, секс ещё та зарядка, только что-то его не сразу отпустило. Хотя сейчас вот помалкивает, и вроде не агрессивен.
— Особенно страдают те, кто оказался близко к слизистой в полости рта пришельцев, — добавил Повелецкий.
Эти слова лишь подтвердили мои прежние мысли. Значит, одной проблемой теперь меньше. Но в целом картина удручающая вырисовывается.
— То есть, все жертвы нападения это мины замедленного действия? — вздыхаю.
Вспоминается как Кобелев помогал мне выдаивать змей в первый раз. Во второй вылет, мне ассистировал солдатик-змеелов, но он был в защитном костюме и с чем-то типа противогаза на лице, так что могло на него и не подействовать.
— Выходит так, — вздохнул мой руководитель. — А эвакуация идёт, но медленно. Ещё и извне народ ломится… Ещё вопрос численность на территории в минус ли идёт?
— Будет резня, — констатировал Юрий. — Уже есть случаи проявления агрессии, но их списывали на стресс вызванный ситуацией. Ведь в некоторых местах люди заточены без доступа к еде или воде. Известные нам конфликты обошлись без поножовщины и летальных исходов, но мы не в состоянии проследить за всеми.
— Так вы не заметили ничего странного среди обитателей лагеря? — повторил вопрос Повелецкий.
Мда уж, дилемма. Кроме Кобелева никто вроде агрессию не проявлял, а его трогать не хочется. Или сотворит что-нибудь, или наговорит гадостей, или хуже того, опять в ярость впадёт. Кто знает, до конца его отпустило, или?
— Нет, не замечала, — солгала я.
— Хорошо, — хлопнул в ладоши Повелецкий. — Тогда, что вы посоветуете относительно вашей сыворотки.
— Её не так уж много…
— Было, Олеся Станиславовна, было. Сейчас ее производством занялись едва ли не в промышленных масштабах, — “порадовал” мой руководитель и я едва не взвыла.
— Мы могли бы поговорить с моим руководителем тет-а-тет?
— Олеся, это касается всех нас, — воспротивился Юрий, остальные поддержали.
Вот же!
— У препарата выявлен побочный эффект, — произношу.
— Какой? — хором раздалось со всех сторон.
— Повышение либидо, — тихо произношу.
Кто-то хмыкнул, кто-то присвистнул, и лишь со стороны Кобелева донеслось:
— Так вот где собака порылась!
— То есть, введение препарата приведет к иного рода проблеме… — поджал губы руководитель операции, а сейчас Юрий был именно им в полной мере.
— Даже с учётом открывшихся нюансов, выбор всё же есть, — уклончиво произнёс Повелецкий.
На меня уставились все кроме непосредственного руководителя, знавшего более чем достаточно о моей разработке.