Ученые, изучающие Вселенную в целом, – космологи – давно уже предрекают ее гибель в будущем путем превращения в газ самых простейших, элементарных частиц. Все это следствие безудержного ускоряющегося разлета нашего мира, происходящего уже пятнадцать миллиардов лет с момента начала невообразимого вселенского катаклизма Большого взрыва. Выходит, нас ждет довольно унылое будущее, практически пустой, холодный и мертвый мир. Правда, расчеты говорят, что такое состояние наступит не скоро, через биллионы биллионов лет, по сравнению с чем сегодняшний возраст нашей Вселенной – просто мгновение. Тем не менее Козырев не принимал саму идею тепловой смерти мира. По его мнению, безграничному растеканию энергии по Вселенной препятствуют процессы поглощения времени, которые играют роль своеобразного регулятора, предохраняющего мироздание от смертельной энергетической эрозии. Поглощая время, вещество восстанавливает свою структуру, обеспечивая бесконечный круговорот энергии и материи.
Подтверждение своей гипотезе «пулковский мечтатель», как называли его коллеги, искал прежде всего в близких ему астрономических объектах. Одними из первых Козырев исследовал звезды, анализируя их баланс горение – излучение. Астрофизики уже давно указывали на то, что мощности ядерной топки, по-видимому, недостаточно для поддержания звездной энергетики на стабильном уровне, и поэтому должны быть какие-то иные ее источники. Было предложено много вариантов восстановления энергетического баланса «звездных ядерных котлов», но самым необычным является козыревская гипотеза превращения времени в энергию излучения.
Можно, конечно, по-разному относиться к парадоксальным построениям «пулковского мечтателя». Однако нельзя отрицать поэтичность образа мироздания Козырева, нарисованного доктором физико-математических наук В. С. Барашенковым: «Как воды точат камни, текущая сквозь Вселенную река времени ежечасно и ежеминутно влияет на происходящие в ней события, перераспределяет содержащиеся в ней энергию и информацию. На нашей планете каждую весну рождаются бурные потоки времени, и живая природа, поглощая их, обновляется. Осенью же увядающие поля и леса всеми порами источают время, а кристаллизация жидкости в снег и лед интенсивно поглощает его».
Казалось бы, после головокружительного полета фантазии профессора Козырева уже трудно чему-нибудь удивляться в моделях времени, однако существуют еще и очень странные результаты восприятия длительности событий человеческой психикой. Ведь для человека как бы существуют два времени – неравномерное внутреннее, управляющее процессами в его организме, и абсолютное внешнее, измеряемое разными электронными и механическими часами.
Если немного поразмыслить над природой внутреннего времени, то окажется, что оно также распадается еще на два – биологическое и психическое. Биологическое время тесно связано с ритмами жизнедеятельности любого организма. Это легко проверить, прикоснувшись к пульсу на руке. Чем медленнее протекают жизненно важные процессы, тем реже бьется пульс, отражающий сердечный ритм, замедляются ток крови и работа головного мозга – человек, да и любой другой высший организм начинает впадать в сон. Биологическое время может замедляться в широких пределах от сонливого состояния до полного анабиоза – пока еще фантастического состояния с очень редким сердечным ритмом. Время организма может и резко ускоряться в моменты сильного возбуждения. При этом в кровь начинает поступать адреналин – гормон мозгового вещества надпочечников. Адреналин участвует в реализации реакций типа «бей или беги», его выброс происходит при ощущении опасности, тревоге, страхе, травмах и шоковых состояниях.
Психическое время – это наше субъективное восприятие длительности чего-либо. Оно, конечно же, связано с биологическим временем, но связь эта довольно сложная и далеко не однозначная. Так длительный сон может психологически восприниматься как одно мгновение, а неприятная медицинская процедура – длиться целую вечность. Нам часто кажется, что в период мучительного ожидания чего-либо время просто «останавливается» и, наоборот, «пролетает» в радостных событиях. Есть в психологии восприятия времени и очень необычные эффекты. К примеру, это происходит, когда во время сильнейшего эмоционального взрыва бурные потоки внутренних времен встречаются и как бы останавливают восприятие окружающего мира. Психологи знают много подобных случаев, да и мне в детстве «посчастливилось» побывать в такой ситуации.
В те далекие времена любимой забавой крымской детворы был спуск на очень высокой скорости по крутым дорожным серпантинам. В качестве средства передвижения мы использовали далеких предков современных скейтов – дощатые доски с роликами из подшипников. Как-то раз, разогнавшись до совершенно немыслимой скорости, наш караван встретил вынырнувший из-за крутого поворота грузовик. Кто-то успел затормозить, кто-то слетел на обочину, а моя доска катила прямо под колеса машины. В последний момент мне все же удалось каким-то чудом отвернуть от надвигающейся машины, и мой самокат, столкнувшись с бордюрным камнем, воспарил над придорожными кустами. Взлетев в воздух, я ощутил не страх, а совершенно неописуемое состояние какого-то лихорадочного восторга. Вблизи застыл грузовик с перекошенной от ярости физиономией водителя и высунутым в окно кулаком, у обочины превратились в статуи мои приятели с поднятыми руками и открытыми ртами, вдали блестела бирюза моря, а подо мной медленно-медленно, как на сильно замедленной съемке, поворачивалась земля с кустами ежевики. Сколько для меня длилось такое необычное состояние полета, сказать трудно, но точно не мгновения, ведь я успел зачем-то прочитать номер машины (мы тогда любили играть в отгадывание номеров), заметил, что у моего друга раскололась пополам доска и недалеко от моего носа парит серый богомол. Я даже успел с сожалением подумать о том, что моя доска тоже наверняка расколется от удара и мне не удастся поймать редкого серого богомола, между которыми мы устраивали гладиаторские поединки. Повзрослев, я часто вспоминал свой чудесный полет в остановленном времени, и сейчас мне кажется, что секунды «объективного» полета при этом превратились как минимум в «психологическую» минуту.