— Я не знал, какое вино ты пьешь, так что взял итальянское, — произносит Итан, прерывая мои мысли.
— А какое взял? — откашлявшись, интересуюсь я.
Он тянется к пакету, стоящему рядом с нами, на диванчике, и вытаскивает бутылку Кьянти Классико.
Не могу сдержать улыбки.
— Что? — вскидывает он бровь.
— Именно это вино изготавливается из винограда Санджовезе, выращенного на наших виноградниках.
— На ваших? — Итан снимает бокалы, висящие под столом, и оттуда же достает штопор.
— Да. Моя семья уже много лет владеет несколькими хозяйствами и входит в ассоциацию «Черного наследия». — Я слезаю с его колен и достаю из пакета порезанный багет, клубнику, виноград и ассорти сыров. Ставлю все на столик и возвращаюсь к Итану на колени. К этому моменту он уже открыл вино и сейчас разливает его по бокалам. — В Монтепульчано вокруг нашей виллы лишь малая часть наших виноградников. Всего же у нас их несколько гектар, раскинувшихся от Сиены до Абруццо.
Я беру вино, ощущая такой родной вишневый аромат, и делаю глоток. Любимый бархатистый вкус с нотками фиалок и пряностей сладко растекается по языку.
Сухое вино Кьянти — лучшее, что могли придумать в регионе Тосканы. Насыщенный гранатовый цвет и высокая кислотность — главные отличительные черты сорта Санджовезе. Кьянти Классико в отличии от других видов Кьянти выдерживают минимум двенадцать месяцев, поэтому привычный рубиновый цвет становится таким темным.
Блаженно стону, сделав еще один глоток, и закрываю глаза.
— Скучаешь по Италии?
— Думала, что нет. Во всяком случае, первое время не скучала. Я наслаждалась тем, что сбежала оттуда. Быть старшей из четырех детей с вечно-работающими родителями — сложно. У меня практически не оставалось свободного времени. Школа, тренировки, воспитание братьев и сестер, помощь на виноградниках… Я едва успевала есть и спать. Когда отец узнал, что я подала документы в университет Пизы, то был вне себя. Руссо — одна из самых богатых семей Тосканы, и папа искренне не понимал, зачем мне ехать учиться на тренера, если я могу продолжать дело семьи.
— А ты не хотела этого? — Итан тянется к сыру и, наколов на зубочистку кусочек, протягивает его мне.
Пока я жую, Итан делает глоток вина, а затем я продолжаю:
— На самом деле, я никогда не задумывалась об этом. У меня не было возможности вдоволь насладиться переходным возрастом, покапризничать, проявить характер. Так что, поступление в университет Пизы было своего рода вызовом отцу. Что мол, смотри, я и без тебя всего добьюсь. Переезд в США сильно нас рассорил, потому что наша большая семья была очень дружной, и никто не понимал, как я могу просто взять и переехать на другой конец света. Родители были на меня обижены, а я, наоборот. Хотела подсыпать еще больше масла в огонь, решив остаться в Солт-Лейк-Сити.
— А сейчас вы общаетесь?
— Редко. Я не была дома три года. Через пару месяцев после выпуска из бакалавриата я подумываю подавать документу в магистратуру, но перед этим хочу съездить домой и поговорить с родителями. Я скучаю по ним. Скучаю по любимой стране.
— Нора бы сошла с ума, если бы я уехал в другую сторону. Она скорее бы убила меня и возила везде с собой урну с моих прахом, нежели позволила уехать от нее.
Я запрокидываю голову и смеюсь.
— О да. Но твоя мама тебя любит.
— Я знаю. И я уверен, что твои родители тоже тебя любят.
— Я знаю, — шепчу я в ответ. — Сама не понимаю, откуда взялась эта безумная идея доказать семье, что я чего-то стою, ведь в целом никто на меня никогда не давил, да и ничего плохого в виноградниках я не видела. Целая династия Руссо выросла на этом винограде.
— Точно на винограде, а не на вине? А то твоя позитивность порой невероятно пугает. Если дело в алкоголизме, то это все объясняет.
Смеюсь.
— Ты такой дурак.
— Да? А мне кажется, что я достаточно умен.
— Ммм. Сейчас проверим. Ответишь на пару моих вопросов?
— Личных?
— Нет. Проверим твой ум.
Вскидывает бровь.
— То есть, ты думаешь, что ум человека определяется знанием каких-то идиотских фактов?
— В том числе.
— И каких же?
— Ну, не знаю. Столица Австралии?
Итан закатывает глаза.
— Канберра. Господи, ты серьезно?
— Да. Где расположена самая высокая точка Северной Америки?
— На Аляске.
— Сколько лет Тейлор Свифт?
— Что? — Мур вскидывает бровь.
— Сколько лет Тейлор Свифт? — повторяю я вопрос.
— Господи. Лет двадцать пять?
— Тридцать три, но твой ответ в целом сойдет. Ты хотя бы не спросил, кто это.